Степень "Ноля"

28 декабря 1986 г. клубная сцена была предоставлена молодым группам рок-клуба. 28 декабря первым большим концертом отмечал свое 19-летие лидер группы НОЛЬ Федор Чистяков, в просторечии "Федяк-Смерть тусовке".

Концерт начался на высокой ноте: "Вперед болты, назад болты", залихватский рок-н-ролл на баяне, на сцене этакий фолк-панк: парнишка в косоворотке на "русском национальном инструменте" (См. статью Грибанова в "ЛУ" от 5.12.86 г.) наяривает заморскую музыку, как псковско-новгородские частушки. Рядом - умопомрачительная жердь в резиновой шапочке для купания и полосатом кафтанчике с рукавчиками явно не по росточку; именуемая Дмитрием Гусаковым или Монстром (кому как нравится), извлекает звук из бас-гитары. Через всю сцену протянута бельевая веревка, на ней эстетично развешаны подозрительного цвета и свежести штанишки, сорочки и т.д.

По бардачной традиции, в середине песни уже набравшей высоту концерта, клубная аппаратура выходит из строя и воцаряется неестественная тишина. Но как только микрофоны вновь обретают дар речи, на весь зал раздается: "По новой!" и концерт продолжается на той же высокой ноте:

Что? - Да! - Нет! - Да!
Где горячая вода?
Где ваши квитанции?
Констанция! (Как станция)
Что? - Да! - Нет! - Да!
Почему провода?
Себя ведете безобразно!
Почему так грязно?
Клокочет и шипит волчая нора - это коммунальная квартира!

А на фестивале в июне 1987 года группа НОЛЬ была, пожалуй, одной из немногих групп, выступивших интересно и неординарно и, наверняка, стала бы лауреатом (если бы лауреаты были).

НОЛЬ появился в клубе достаточно неожиданно - свежие идеи, интересные решения, оригинальное сочетание инструментов, иронические тексты. И все сразу: и колбаса, которой не жалко, и герлы, которые приходят закручивать болты, и инвалид нулевой группы. А дальше - больше. И вот уже в голову лезут различные сравнения: тут тебе и айсберг и гриб-дождевик, - где же все это взрастилось, кто же это все взлелеял?

Но чудес не бывает. И, желая удостовериться, что у НОЛЯ вполне заурядный жизненный путь, я пригласила Федора и Диму Монстра к себе на чай...

- С ЧЕГО НАЧИНАЛСЯ "НОЛЬ"?

Федор: - Видимо, с нуля. С того самого, когда в 1967 году мы появились на свет. Потом мы, естественно, росли, ходили в школу, учились...

- И КОГДА ЖЕ СУДЬБА СВЕЛА ВАС С МОНСТРОМ ВМЕСТЕ?

- Сначала она свела меня с нашим барабанщиком Лешенькой Николаевым, который сейчас служит в армии. Мы познакомились с ним в 6 классе средней школы и начали вместе играть.

- НА БАЯНЕ И БАРАБАНАХ?

- Нет... Мы потом много еще на чем играли. Сперва я играл... (следует долгая пауза). Ну, в общем, там темно. А потом я играл на бас-гитаре, а Лешенька играл на такой гитаре. Но вот как-то мы собрались у меня дома, и тут Лешенька непонятно почему уже играл на барабанах, а я - на гитаре. А на басу у нас играл потрясающий человек - такой Толик Платонов, ну, в общем, смерть, что за человек. Могу зачитать его стихотворение (далее следует четверостишие, которое я, из консервативных взглядов на литературу, не привожу). Прочитав его Федор приходит в восторг. Очень чудесно! Очень весело! Он у нас недолго играл, потому что он хоть и был крутой человек, но играть не умел. Тем не менее, в дело группы он внес ощутимый вклад. В общем-то, большинство песен, которые мы когда-либо исполняли, написаны при его участии.

- И СЕЙЧАС?

- Нет, сейчас он тоже ушел в армию, и я просто хватаюсь за голову, - ничего не могу.

- ОН ПИСАЛ ТЕКСТЫ?

- Нет... В общем-то, мы с ним вместе писали. Идем так по улице ночкой темною и что-то бормочем, например:

В воскресенье, в полшестого
Я купил бутылку пива,
Я купил бутылку пива
В воскресенье в полшестого.
Завтра мне идти учиться,
В воскресенье, в полшестого
Я купил бутылку пива.

И так далее, (да простят мне нонконформисты, но привести пропущенные строки мне мешают консервативность и ложный стыд). Потом мы начинаем петь, потом мы начинаем орать и идем спать. Вот так мы и сочиняем песни.

- А УТРОМ ПРОСЫПАЕТЕСЬ, И ВАС ОСЕНЯЕТ...

Монстр: - Да, именно их осеняет, (голос его становится таинственным). Они все синие... В синяках...

Федор: - Потом мы записали дома альбом, это было еще в школе, неслабый такой альбомец. Там я еще играл на баяне (вообще я играю на нем с первого класса). После этого мы пошли в кружок к Тропилле, записали еще один альбом. Там мы и познакомились с Монстром.

- ЧЕМ В ЭТО ВРЕМЯ ЗАНИМАЛСЯ МОНСТР?

Монстр: - Я играл тоже в пионерской группе у Тропиллы.

- КОМУ ПРИШЛА В ГОЛОВУ МЫСЛЬ ОБЪЕДИНИТЬСЯ?

Федор: - А мы не объединялись. Просто нам нужен был бас-гитарист, вот и все. Это очень просто. Тем более что у нас была своя бас-гитара, это очень большое достоинство, ибо в десятом классе мало кто имел "Диамант".

- В КАКОМ ЖЕ ГОДУ ПОЯВИЛАСЬ НА СВЕТ ГРУППА "НОЛЬ"?

Федор: - Тогда еще никакой группы НОЛЬ не было. Мы придумывали, как все это будет называться перед самым вступлением в клуб. Потому, что надо было как-то объясняться.

Монстр: - Когда мы объединились, мы играли хард-рок. И пел наш барабанщик, а на барабанах играл другой человек...

Федор: - В конце концов, мы оставили все это дело и начали играть совсем другую музыку. Случилось это в ноябре 1986 года, а в декабре уже был первый концерт.

- КАКУЮ РОЛЬ В ЖИЗНИ ГРУППЫ СЫГРАЛ ТРОПИЛЛО?

Федор: - Тропилло сделал для нас очень много. Он вообще великий человек, он борется не за одну какую-то группу, а за движение в целом.

Монстр: - Первая песня с баяном, которую мы сыграли, по-моему, была "Инвалид". Потом были "Болты" и "Квартира". Тропилло послушал нас и сказал, что в таком духе надо работать, что это хорошо. Мы не могли посмотреть со стороны на то, что мы делаем. Мы сидели у Тропиллы в студии, он иногда заходил, слушал, давал советы, был, так сказать, нашим папой.

- ВАС ПРИНЯЛИ УЖЕ НА ПЕРВОМ КОНЦЕРТЕ И НА ФЕСТИВАЛЕ ВЫ ВЫСТУПИЛИ НА УРОВНЕ. КАКИЕ НАДЕЖДЫ БЫЛИ НА ПЕРВОМ ФЕСТИВАЛЕ?

Федор: - На первом концерте мы хотели навести шороху.

Монстр: - Трудно сказать... Мы просто играли.

Федор: - А на фестивале... Мы заранее знали, что будем лауреатами, (Федор выдерживает многозначительную паузу, смакуя эффект, произведенный этакой наглой самоуверенностью). Затем улыбается. - А вообще было глубоко наплевать. Это не так важно, главное - хорошо выступить, отыграть программу.

- КАК СОЗДАЕТСЯ ПЕСНЯ?

Монстр: - Песню, музыку к словам и слова пишет Федька. Играет нам это на баяне. А потом начинается "чесание репы". Думаем о том, какие бы залепухи туда напихать. Каждую песню мы воспринимаем как материал, нельзя сказать, что мы принимаем их все "на ура", как новый шедевр. Раз есть песня, значит нужно ее делать.

- ЕСТЬ ЛИ У ВАС ЧТО-НИБУДЬ СВЕЖЕНЬКОЕ, НОВОЕ?

Федор: - Так местами...

Монстр: - В общем, так, есть над чем поработать.

- КАКИЕ У ВАС ПРИВЯЗАННОСТИ В КЛУБЕ?

Монстр: - О таких, как АКВАРИУМ и ЗООПАРК говорить как-то уже и неудобно. А из остальных очень нравится ТЕЛЕВИЗОР.

- НЕСКРОМНЫЙ ВОПРОС: ЧЕМ?

Федор: - Просто Борзыкин умеет делать музыку. Неважно, какие там слова он поет. Он делает это очень грамотно, и создает определенный эмоциональный настрой.

- К СВОИМ ПЕСНЯМ У ТЕБЯ ТАКОЕ ЖЕ ОТНОШЕНИЕ?

Федор: - Важно не про что петь, а как это делать. Мы же не политикой занимаемся. Я же не пишу о том, что все плохо. Это же и круто, что все плохо. (После некоторой паузы Федор продолжает с пафосом): Я же столько оптимизма и энтузиазма в это вкладываю! Получается, в принципе, следующая ситуация: после того, как нас "пропесочили" в газете, ко мне подошел преподаватель и доверительным голосом спросил: "Федя, а что вы там за песни поете, проблемные, да?". Если человек поет о жизни, и это проблемно, то о чем же петь еще? И будет ли это вообще песней? Я же не хочу что-то менять. Если начинается собрание, например, в клубе, то упаси бог меня выступить! Я сам не знаю, что нужно менять. Я занимаюсь своим делом.

- "Я УМЕЮ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО Я УМЕЮ ДЕЛАТЬ"?

Монстр: - Слова, слова... Ну а что слова? Мне кажется, в песне должна преобладать музыка, а слова это уже дело десятое. Спеть можно и инструкцию по отбеливанию белья, главное - как это сделать и в каком контексте. Музыка же сама по себе не имеет никакой политической окраски, она вне политики.

- В ТАКОМ СЛУЧАЕ ВАМ ДОЛЖНО БЫТЬ ВСЕ РАВНО, ЧЬИ И КАКИЕ ПЕСНИ ПЕТЬ.

Федор: - Да нет, конечно... Все, что делается на сцене, - это часть нас самих, нашей жизни, и очень большая часть. И слова - это наши мысли, отрекаться незачем. Но я слабо себе представляю, как эти мысли могут повлиять на что-либо. Я пишу о том, что вижу.

- ВАШЕ ПОЯВЛЕНИЕ В КЛУБЕ БЫЛО НЕОЖИДАННОСТЬЮ - ВЫ НИ НА КОГО НЕ ПОХОЖИ.

Федор: - На самом деле, то, что мы делаем, делали и до нас. И мы считаем таких людей, как Богаев (ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ), Жариков (ДК), своими папами в музыке. И не стоит, наверное, забывать такого имени, как Высоцкий.

После передачи "Камертон", где выступал и НОЛЬ, мне довелось быть свидетелем обсуждения данного события в одном коллективе. - Может, он и талантлив, этот солист НОЛЯ, но поет он голосом нашего дворового алкоголика Арсения. Прямо как подвыпивший Арсик у помойного бачка, только подружки его нет, - говорит одна из женщин, подводя итог разговору.

Услышав эту историю, Федор соглашается: "Да, соседи тоже интересуются у матери, когда я дома пою, не пьян ли я".

- ОЩУЩАЕТЕ ЛИ ВЫ ПРИЛИВ СИЛ, ВЕДЬ ВАС СЕЙЧАС УЖЕ МНОГИЕ ЗНАЮТ И ЛЮБЯТ?

Монстр: - Какая уж тут слава!

Федор: - У клубовских групп вообще не популярность, а так... Вот у Леонтьева, у МОДЕРН ТОКИНГ - популярность. Хотя нам такой популярности и не нужно, но много чего не хватает. Рекламы, например, пластинок... Самое главное - это, конечно, пластинки. А, в общем, главное - это звукозапись. Получаешь удовлетворение от работы в студии. А выйдет или нет пластинка - это уже не важно.

- КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ОБСТАНОВКЕ, СЛОЖИВШЕЙСЯ В КЛУБЕ?

Федор: - Мне кажется, что клуб себя изжил. Такая организация больше не нужна. Должно быть больше самостоятельности у групп. Когда все начиналось (хотя я этого не знаю и вспоминать не могу), мне кажется, что все наши киты типа АКВАРИУМА и ЗООПАРКА, были вместе. Теперь в клубе групп столько, что они не только далеко не друзья, но половина и друг с другом незнакома. Нет надобности обсуждать что-то вместе, если нет на это желания. Клуб сейчас должен создать больше условий для групп, для того, чтобы была возможность заниматься прежде всего музыкой. В клубе нет студии звукозаписи. И никого, кроме Тропиллы, это не волнует.

- ТАК УЖ И НИКОГО?

Федор: - Ну да, конечно, это волнует всех музыкантов, но дальше этого не идет. А записываться хочется. Да и дело не только в студии. Я послушал недавно альбом, который записало ПРИСУТСТВИЕ. Мне было жаль ребят, они ухлопали на это время, деньги, а в результате... Тем, кто так пишет альбомы - руки надо повыдергивать. Хотя у нас компетентных людей, сведущих в звукозаписи, вообще нет.

- ЧЕМ ВЫ ЗАНИМАЕТЕСЬ "В МИРУ", ЕСТЬ ЛИ У ВАС МУЗЫКАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ?

Федор: - Монстр тунеядец (временно) и самоучка.

Монстр: - Я учился играть у разных добрых людей.

Федор: - А я учусь в культпросветучилище, окончил музыкальную школу.

- ЕСТЬ ЛИ У ВАС КАКИЕ-ЛИБО МЫСЛИ ПО ПОВОДУ ОФОРМЛЕНИЯ СЦЕНЫ НА КОНЦЕРТАХ ИЛИ ШОУ?

Федор: - Я склонен к тому, чтобы музыканты занимались музыкой. В "Камертоне" была беседа с БГ (там, кстати, нас показывали, и он о нас говорил, неважно что - не буду говорить). Так вот, Боб сказал, что на фестивале было все, кроме музыки. У АУКЦИОНА - шоу, у МЛАДШИХ БРАТЬЕВ - шоу, у АВИА - кордебалет. А музыка, пожалуй, была только у ДЖУНГЛЕЙ. Но в основной массе это погоды не делало. Поэтому шоу у нас не было и не будет. Может быть, когда-нибудь винца попьем на сцене. (Федор и Монстр заговорщицки переглядываются, и разговор уходит в область, весьма далекую от нашей трезвой действительности).

Первые концерты "Фонографа" прошли под девизом сумасшествия. Сходи с ума на всем: одичавшая за лето публика рвала и метала на НАТЕ! и НОЛЕ. На АКВАРИУМЕ наблюдался просто массовый психоз. По-разному относились к этому безумию музыканты. Оригинально вел себя и Федор Чистяков. Когда толпа у сцены скандировала: "НОЛЬ!" и требовала: "Еще!", вернувшийся Федор с непроницаемым лицом взял первые аккорды и бодренькая мелодия, до боли знакомая, была поддержана бурлящей толпой бурными аплодисментами и воплями радости. Немалым было огорчение заведенной публики, когда в бодренькой мелодии все узнали знаменитое: "Не смотри на меня, братец Луи!" - произведение всеми любимого Дитера Болена, одного из МОДЕРН ТОКИНГ...

Монстр: - Вообще, это рука судьбы, что мы с Федькой встретились. Моя давняя склонность к тележничанью нашла в нем такой отклик, такую поддержку, что родились чудовищные формы.

Любое число, возведенное в степень ноля, становится единицей, какой бы большой и непоколебимой величиной оно не было до этого. Видимо, в этом и есть смысл: то, о чем поет группа, становится единицей отсчета нашей привычной действительности. Коммунальная квартира, магазин "Кооператор", размажорившееся галерище - величины будто бы небольшие, но уж слишком прочно осевшие в сознании людей. Возведенные в степень НОЛЯ, они становятся бесконечно малой, но составной единицей нашей разнообразной жизни. И может быть, эти трое, возведенные в степень НОЛЬ, собрались именно для того, чтобы быть единицей - единым целым, без которого НОЛЬ остается никаким - (от латинского слова nulles), но вместе с тем, с которым всегда попадает в десятку.



Ирина Голубенко

опубликовано в журнале "Рокси" №13
июнь-октябрь 1987г.