В день отлета Гагарина в еще не открытый космос легендарная Горбушка принимала в своих стенах Федора Чистякова и «Оркестр электрического фольклора». По сути это был тот же классический «Ноль»: Монстр на басу, Николс на ударных, гитарист Гоша Стариков плюс безвестный и вполне уместный балалаечник. Чистякова столица не видела лет шесть — с тех пор, как он чуть не зарезал одну инфернальную художницу и потом долго лечился в духе Макмерфи из «Гнезда кукушки».
Эффект этого лечения, увы, оказался сходным: Федя был вял, индифферентен и производил впечатление зомби. В показанной в тот же вечер «Программе «А» с записью этого концерта на крупных планах пугали остановившиеся чистяковские глаза с отсутствующим взглядом. Из старых хитов прозвучали «Человек и кошка» (вместо привычного зажигательного пения дядя Федор произносил ее текст вымученным речитативом), «Трамвай» и «Кислотный дождь»; в основном же исполнялись вещи с нового альбома «Когда проснется Бах», параллельно продававшегося внизу в фойе. Звучали они довольно заунывно, что и неудивительно: как известно, Федя считает, что именно зловредная энергетика рок-н-ролла довела его до такой жизни. Возможно, в чем-то он и прав.
Больше всего в ходе этого вполне «нулевого» (несмотря на смену названия) концерта радовал зал, набитый до отказа и невероятно счастливый. Людям все эти годы очень-очень не хватало дяди Федора — и вот они наконец отыгрались за все. Качество концерта их никаким боком не трогало.
И то верно: как ни крути, а радость все-таки выше правды.
