Интервью с Дмитрием Гусаковым.

Фёдор Чистяков в очередной раз объявил, что рокенрол его не долбит. "Мне всё время хотелось совершенствовать свою музыку: записываться во всё более крутых студиях, использовать новые примочки. Мне казалось, что от этого должно круче вставлять. Наконец, мы записали "Полундру" в офигительной студии на Плющихе. Кажется, дальше некуда. И всё равно чего-то не хватало. А потом я до того доэкспериментировался, что за ножи стал хвататься. В общем, с рокенролом покончено. Теперь я буду проповедовать имя Божие". И со свойственными ему воодушевлением и энергией, Федя принялся за новое дело. Я с огромным удовольствием прослушала трехчасовую проповедь, состоящую из библейских сюжетов с иеговистскими комментариями. В Федином исполнении это выглядело великолепно. "Эх, баян бы ему в руки..." - думалось мне. В конце концов, я не выдержала и спросила, окончательно ли заброшен баян. "Ну, я иногда дома играю для себя". Что ж поживём - увидим: может и для нас Федя снова сыграет на баяне.

А пока предлагаю вашему вниманию несколько забавных историй, рассказанных мне "МОНСТРом" (Дмитрием Гусаковым).

- Монстр, ты считаешь себя сейчас музыкантом группы "Ноль"?

- Как функционирующей группы "Ноля" сейчас, безусловно, нет. Группа существует на каком-то идейном уровне. И я являюсь ее участником.

- Вы вместе с самого начала?

- Нет. Была нолевая группа - Федя и Николс. Они ещё в школе начали этим заниматься. Вдвоём они записали альбом "Музыка драчёвых напильников". Всё это происходило в той самой тропилльской студии, где были записаны многочисленные "Аквариумы" и "Зоопарки", то есть в историческом месте. Там же я познакомился с Федей.

- Какой это был год?

- Наверное, 1984 или 1985, где-то так. Федя мне предложил поиграть с ними, и я дополнил коллектив. Мы начали свою немудрёную карьеру. В студии ЛДМ записали "Сказки" и "Северное Буги".

- Как получилось, что "Сказки" вышли на "Мелодии".

- Тропилло тогда работал на "Мелодии". Всё очень просто.

- А кто писал аннотацию для пластинки?

- Есть такой художник - Игорь Петровский по прозвищу "Иша", фантастический друг "Зоопарка". Он рисует очень интересные картины на дощечках с народным чуть-чуть уклоном. Мы с Федей как-то к нему зашли, и втроём что-то накрапали, подписавшись коллективным псевдонимом - Пётр Ишин. "Зоопарк" тогда вернулся с гастролей из Владивостока. Игорь ездил вместе с ними, и у него было жуткое количество консервов "Трубач копчёный в масле".

- Это кто?

- Это такие дальневосточные улитки. Мы пили водку, закусывали этим "трубачом" и писали "телегу". Я считаю, что "телега" получилась очень хорошая. Она вполне верна и до сих пор.

"Можно ли назвать музыкой разного рода шумовые эффекты, втиснутые в очень жёсткие, назойливые и примитивные рамки?" Наверное, каждый из нас задавал себе этот вопрос, прослушивая композиции ленинградской группы "Ноль", дебютный диск которой вы сейчас держите в руках.

Но те, кто ищут в музыке только отдыха и развлечения, пусть, не задумываясь, откладывают пластинку в сторону. Ведь в песнях группы много болевого, тревожного, горькой иронии, а порой и едкого сарказма.

Что же привлекает слушателей к этому коллективу? Прежде всего - высокое исполнительское мастерство. Вслушайтесь в скрежет гитары Георгия Старикова, в невнятное бормотание бас-гитары Дмитрия Гусакова, кастрюльный перезвон тарелок Алексея Николаева, взрывающий музыкальное полотно баян и болезненно-надрывный вокал лидера группы Фёдора Чистякова, и вы поймете, что острые проблемы современной молодёжи, такие, как наркомания, отчуждение, стрессы, психические расстройства, ведущие в тупик отношения полов, знакомы музыкантам не понаслышке.

Второе несомненное достоинство группы - глубокие народные корни. По этому поводу лидер группы "Аквариум" Борис Гребенщиков сказал: "Чтобы стоять, я должен держаться корней" И, как бы вторя ему, Фёдор сказал: "Мы не признаем песен-однодневок".

И я, молодой, но много повидавший человек, слушаю этот альбом и чувствую, как растёт во мне тайное волнение, как бывает только от встречи с настоящим...

Пётр Ишин."

- У вас было несколько развалов коллектива...

- Периодически Федя объявлял, что всё - ничего не долбит. Такое дежурное объявление. Он каждый день по десять раз объявлял, что ничего не долбит, что группа "Ноль" - shit на палочке, ну и вообще. Группа разваливалась, потом опять почему-то сходилась.

- По чьей инициативе?

- У Феди такие манеры были: он звонил по телефону и говорил: "Ну... э... как бы... это самое... Монстр, ну... это... року может поиграть?" Я говорил: "Ну что ж не поиграть? Можно поиграть. Дело житейское - року поиграть. Року поиграть хоть сейчас можно, хоть завтра".

- Расскажи о ваших заграничных путешествиях.

- Мы играли в нескольких клубах, и на паре фестивалей в Германии. Там были всякие смешные концерты. Например, как-то раз мы играли на открытой площадке. Там выступало много групп. Публика попивала пиво, развалившись на травке, и не особо обращала внимание на музыкантов. Когда мы начали играть, они все как-то встрепенулись и потихонечку стали сползаться к сцене. К концу программы толпа основательно завелась и требовала, чтобы мы играли на бис. Мы сыграли одну песню, потом ещё одну, а потом у Феди раскачались шпильки, скрепляющие детали баяна, и баян развалился на три части. На этом наше выступление и завершилось. Публика в восторге писала кипятком. На следующий день местные газеты писали, что русские так отчаянно играют рокенрол, что гармошки на сцене рвут.

- А правда, что в песне "Рулетка" вам подыгрывали уличные музыканты?

- Да. Федя ехал в студию в весёлом расположении духа. В переходе на Смоленской он увидел двух уличных музыкантов трубача и гитариста. Они были приглашены в студию и очень хорошо справились с поставленной задачей.

- Как они ко всему этому отнеслись?

- Это такие персонажи, такие душевные люди. Они нам сказали, что у них знакомства вообще во всех филармониях Советского Союза. Если надо организовать гастроли, то они тут же позвонят во все филармонии и всё будет замечательно. Мы сказали, что мы в принципе не против. Им было выплачено, не помню сейчас точно сколько, но по тем временам, очень нормально. Какая-то крупная купюра. Они, когда её увидели, как-то напряглись, почувствовали, что если такие деньги платят, то, наверное, сейчас по морде дадут, чтобы люди удовлетворились. Они не врубались - как это дунуть пару раз в трубу и пятьсот рублей.

- Помнишь, мы с тобой шли навещать Федю, и ты сказал такую фразу: "Вот моя жизнь - сейчас я иду в сумасшедший дом навещать своего больного друга, который порезал женщину, а вечером буду играть для иностранцев и проституток в валютном баре".

Ты до сих пор играешь в этом баре. Как ты относишься к этой работе?

- Вполне нормально. Я отношусь к этой работе достаточно внимательно. Мы там не расслабляемся, много репетируем. Это работа, занятие времени, это уже плюс. Я не особо люблю в бездействии валяться.

- Как называется ваша группа?

- "Downtown Wild". Я выполнил авторизованный перевод, очень приблизительно на русский - "Крутые центровые". Какие обычно бывают возражения: кабак, играешь всё подряд. Мы не играем всё подряд. У нас репертуарная политика очень жёсткая. Играются песни совершенно определённого периода, из классики английского и американского рокенрола, причём, не такие, которые уже набили оскомину. Всё-таки это работа.

- А для души?

- У меня с душой вообще никогда проблем не было.

- Ты находишься в гармонии?

- Ну да. Могу сказать, что в гармонии.

- Монстр, как ты этого достиг?

- Я не знаю. Я этого не достигал. Это такой статус кво у меня.

- Я тебя постоянно вижу с какими-то книжками...

- С книжкой меня можно увидеть, но читаю я мало, в основном в метро.

- Что ты любишь читать?

- У меня такой свой критерий оценки. Книжки я люблю за ту атмосферу, которую они создают. В том плане, что хотел бы я там оказаться внутри или нет. С этой точки зрения подавляющее большинство книжек... Я, конечно, понимаю, что это великие произведения искусства, но у меня какое-то чувство неприятия возникает. Тот же Достоевский. Понятно, что гений. Но упаси Бог, оказаться внутри его произведений. Больше всего меня интересует в книге атмосфера, воздух, чтобы можно было дышать полной грудью.

- Твой любимый писатель?

- В свое время меня "Тропик Рака" очень вдохновил.

- Генри Миллер! Ха-ха.

- Да. В его книге для меня много чистого озонированного воздуха. Когда "Тропик Рака" напечатали впервые в "Иностранной литературе", я его прочитал может быть раз восемь. Перевернув последнюю страницу, я опять открыл первую. И в течение какого-то краткого времени я его очень часто перечитывал.

- Я считаю, что "Ноль" была одной из лучших наших групп. Вы играли мощный русский рокенрол. И то, что "Ноля" сейчас нет, очень печально, плохо и не во время.

- Это всё, конечно, так. Но с другой стороны объективная реальность, на то и объективная, что наличествует в независимости от наших чувств. У меня эти соображения перевешивают какие-то эмоциональные оценки. Я считаю глубоко неправильной точку зрения, что Федя заболел или, говоря резче, сошёл с ума. Да, вот Федя такой. Сейчас он поступает так, а не иначе. Он по-своему прав, именно по-своему. У него свои резоны чтобы не играть сейчас музыку. Я его мнение уважаю. Не разделяю, но не считаю, что Федю надо переубеждать. Не делаю, выпученных от ужаса глаз, как другие. "Надо же, стал иеговистом. Какой кошмар!" Я так совершенно не считаю.

- Как ты думаешь, группа "Ноль" умерла совсем, или Федю просто зарубило в очередной раз?

- Не знаю. Как сложится, так и хорошо. Жизнь - она мудрей.

На брега Невы, дабы побеседовать с участниками легендарной группы "Ноль" ездила [email protected]


опубликовано в газете "Дверь" №10
(интервью также было опубликовано на сайте московской рок-лаборатории)
1-15 ноября 1995