Крестики-нолики, или повесть о горе - злосчастии Федьки Чистякова
Поехав на беседу с Федей, я вообще не знал с кем я встречусь и вообще как мне выходить на связь. Знал я только, что Федя слава Богу остался жив и здоров после того страшного наворота, в который он попал. И молодец, что остался жить. Федор вошел чинный, в галстуке и белой рубашке, поверх которых был одет свитерок.
-Федя,- поздоровался он.
-Вася,- ответил я, и конечно, заржал, потому что только вчера я знакомился с одним человеком и когда я сказал "Вася", он, решив что я прикалываюсь, цинично ответил: "Федя".
Держался он степенно, с достоинством, не пытаясь идти на легкий контакт. И я сразу почувствовал, что в нем горит какая-то свечка, видимо, та самая, которую по словам Библии "не ставят под спудом, но на открытое место". Но иногда ее зажигают внутри себя, чтобы дать ей разгореться и чтобы не дай Бог внешние ветра ее не задули. А я для него был ветром совершенно посторонним.
Признаться, и он для меня. Мы находились в равном положении, разве что я не написал ни одной гениальной песни, а он - ни одной книжки. Но каждый из нас на сей момент ни во что не ставил всю эту историю под названием Рок-н-ролл и вообще не знал что делать дальше. Когда-то Федя был в этой истории одним из главных героев, и по его словам, дошел до "полного помрачения, когда отсутствие смысла жизни было доведено до критической точки". Иными его словами - "до полной деградации". Куда деградировал я, не знает никто, но я бы врагу не посоветовал там оказаться. Хотя с ним бы я судьбой не поменялся. Но так или иначе, слово Творец для обоих из нас рифмовалось только со словом Пиздец.
На самом деле, это проблема, которую переживали ВСЕ люди, в своей работе выходившие за рамки очерченного. Начну описывать ее федиными словами.
"Апологеты рока говорят, что люди, ведущие респектабельную жизнь, они и не живут вовсе, а вот Морриссон какой-нибудь такое тебе на уши нашепчет, что и жить дальше нормально не захочешь. Секс Пистолз тоже вот говорили, что все ложь, лицемерие сплошное, правильно в общем говорили, но что вместо этого предлагается - активное саморазрушение. И смотри, так все: Есенин повесился, Маяковский тоже, Башлачев - все они дошли до точки". Список тех, кто дошел до точки, можно умножить тысячекратно. Припомню лишь Курта Кобейна, автора гимнов своего поколения, забравшегося на самый пик славы и ощутившего полное убожество всей своей жизни, с которой ничего не оставалось делать, кроме как ее закончить ее выстрелом из дробовика.
Смешные все это драмы по сравнению с Чеченской трагедией, однако эта драма тянется со времен Сократа, научившего греков философии и осушившего чашу с цикутой по причине полного неврубания соотечествеников в то, чем он занимался. Каждый настоящий рок-музыкант переживал такой период полного краха и не каждый выходил из него живым, то есть находил в себе силы снова выйти в люди. Когда ты видишь воочию, что твои старые ценности, твой стиль, твоя душа, в конечном счете, которую ты отдавал людям, не стоит ломаного гроша, что все это были просто детские игры в сравнении с тем, как распоряжается нами Бог, который не упустит случая посмеяться над твоей гордыней, ты можешь не найти в себе силы оправдать этот мир и заставить себя жить в нем снова. Куда идти дальше, если уже однажды ты шел к свету, а пришел в темный подвал, где тебя заперли вместе с уголовниками? И если твоя карта бита, ты начинаешь реально задумываться: а что если сойти с пробега и начать его заново?
Столкнувшись с тем как его жизнь пошла под откос, в обратной пропорциональности к качеству записанных альбомов, Федя естественно пришел к мысли, что за всем этим лязгом рок-н-ролльного железа и ревом динамиков стояли демонические силы, которые окутывались им покрывалом слов, образов, легкой мистики... "Поэтому когда до меня эти вещи дошли, то у меня реакция была такая, что я вообще ничего не хочу".
Морриссон тоже хотел умереть после 1969 - и благополучно это сделал, доползя из какого-то героинового притона со дна Парижа на дно своей ванночки. Нил Янг, после того как двое из его лагеря погибли от героина, а кокаин буквально сжег супергруппу Кроссби, Стиллз, Нэш и Янг ("кокаин и эго"), в своем скандальном турне 1972-73 года хотел этого не меньше, потеряв веру в себя, в рок-н-ролл, в идеалы хиппи, бросая в публику оскорбления, ведя себя на сцене как "пьяная свинья", однако Янг вышел из этого периода с Tonight's the Night, самой честной пластинкой в рок-н-ролле - и абсолютно гениальной. Янг сказал как-то: "ты должен жить просто потому, что ты должен жить. Другой причины нет и неоткуда ей взяться".
Да что ходить по заграницам. Саша Башлачев, Виктор Цой, Янка Дягилева, Майк - вот самый краткий список смертников от рок-н-ролла. Надежды и добрые идеи русского рока образца 1986 родили уныние духа, болезнь, язвы души... Они естественно зашли в тупик, потому что ни один человек не способен проделать на земле работу Бога и переделать этот мир, а что он способен и как его дело встроится в общий космос не знает никто. Он просто должен делать какое-то дело - и по возможности лучше, чем делает его сосед.
Но Федя делал его лучше всех. И на свою беду слишком серьезно к нему относился, потому что он - пролетарий, который не подойдет к станку, если толком не умеет на нем работать. А пролетарий, как известно, пролетает. Особенно в грязном мире поп-музыки, где лизнуть чужую задницу почитается за правило хорошего тона. Спросите об этом у другого пролетария, Игги Попа, он много чего расскажет.
Естественно, что Федя проклял этот мир, где нет тебе ни друзей, ни врагов, и где от общей бессмысленности происходящего крыша съезжает напрочь. Говорит Света Лосева, тогдашний менеджер Ноля: "В Федином окружении не было таких людей, за исключением музыкантов группы Ноль, которые могли ему что-то дать, и в их отношении к нему всегда было подобострастие. Просто эти люди, они в силу своей несостоятельности перлись от того, что они знакомы с самим Федором Чистяковым. И ни умственно, ни духовно, они ничего ему не могли дать. И все упиралось обычно в посиделки и разговоры ни о чем. Я помню как на последнем питерском рок-фестивале Федя пришел в гримерку, а там уже сидят человек 10 и все орут: "Федя - ты самый крутой, ты круче всех, все остальные просто говно", в таком все ключе. А у Феди самого никогда не было звездной болезни.
Федя был большой плацдарм для этих людей, потому что он не умел от этого защищаться, и ему даже в голову не приходило, что его жрут ложками - и все".
Переслушивая какие-то записи с его интервью на радио, я чувствую его гордое отчуждение, его неумение играть в эти игры, его неприятие того мира, который взял его в оборот - мир поп-музыки, основанный на стиле. Это отчуждение перерастает в раздражение и достигает своего пика на Полундре, последнем альбоме Ноля, где алмазы безумия горят уже страшным ослепительным светом.
Но можно сказать, что этой штуки не миновал никто: столкновение твоей чистой открытой души, предлагающей миру песни, с этим самым миром, эти песни принимающим очень по-своему. Как спела Янка: "песни - в распростертую пропасть". И вместо человеческих лиц - заискивающее подобострастие.
Но скажите кому, кроме таких дурачков как Мик Джаггер, нравился этот мир? Все бежали из него сломя голову. Но лучше всех поступил Кит Мун, легендарный безумец и барабанщик The Who: он как-то напялил на себя форму Третьего Рейха, и выйдя из лимузина, строевым шагом с поднятой по-фашистски рукой прошествовал буквально сквозь орды фанов. Фанам было над чем поразмыслить.
Но Федя не умел откалывать такие понты, как Кит Мун или Рикошет. Последний альбом "Полундра" показывает нам человека, грозящего скорой расправой, но который сам загнан в угол - и ему ничего не остается как орать матюги, чтобы хоть как-то разогнать сгустившиеся темные тучи. Но их было уже не разогнать.
И все-таки, что же Творчество? Действительно ли это Богом проклятое занятие? Русский философ Николай Бердяев считал как раз наоборот: это сотворчество Богу, это попытка человека стать вровень с Создателем, но реальность говорит совершенно о другом: творчество возносит тебя на недосягаемую высоту, откуда ты летишь сломя голову в самые кошмарные низы, и чем выше была твоя горка - тем глубже оказывается пропасть. Так ли это? Вся история мировой культуры говорит, что "да, это так, ребята". Творец - это пиздец. Но никак нельзя согласиться с Федей, что все это от сатаны. Ибо сатана есть обезьяна Бога, и он лишен способности творить. Кто знает это - тот знает.
Но возвращаясь на грешные стези российского рока, можно сказать, что дело вовсе не в Феде, который разогнал свою телегу и врезался в пожарный столб. Дело в самом времени, которое снова стало другим и перекрасило цвета. Как ни странно, но из плеяды питерских рок-звезд он продержался дольше всех, до 1992 года, в то время как очень многие уже покинули этот мир. Просто сам русский рок, каким он сформировался в те годы, перестал существовать в качестве боевой творческой единицы, и бессмысленность усилий людей, его создавших, стала видна как на ладони, и тот, кто не нашел в себе силы заняться чем-то другим - вылетел из окна, утопился, спился, разбился и тд. Все очень просто: распалось Великое Братство и не вина тех воинов, которые решили отсюда уйти.
Русский рок в то легендарное для него время обладал даром слова: просто слова были живыми, и рок-музыка была чистым родником живой русской речи, выплескивавшимся в залы и стадионы. Эти слова были вином и хлебом, потому что их можно было разделить с товарищами. Сейчас мне нечего сказать тебе, потому что тебе нечего сказать мне.
Песен нет, поэтому к Феде и пристают: давай, давай. Но равно как и всем остальным, ему сказать нечего.
ФЕДЯ: Я сейчас не пишу никаких песен. Меня больше сейчас интересует музыка, я бы хотел выступить как аранжировщик, исполнитель, но не как автор-исполнитель каких-то песен. Просто на данный момент у меня такой склад, что я не занимаюсь поэзией. Раньше для меня рок-группа была смыслом жизни - рок-н-ролл, я только этим и занимался, что ходил и ломал голову "мне надо что-то придумать", о чем бы спеть, о газовой плите, что-ли, я постоянно был озабочен этим вопросом, и это приносило свои плоды, время от времени мне удавалось что-то такое изобрести. И в некоторой степени это был способ исследования мира, что какие-то жизненные этапы фиксировались на словах, но сейчас нет даже такой потребности, что вот мне бы написать песню, шлягер какой-то, меня такие мысли не беспокоят, а поскольку нет идей в таком направлении, то зачем я их буду изобретать. Когда у меня будет что-то... У меня нет такой идеи, чтобы она для меня была сформулирована настолько ясно, что я бы знал: надо сделать вот это и вот это. В плане музыки мне бы хотелось заняться аранжировками, студийной работой, для меня бы это было очень интересно, я это очень люблю, музыкальные инструменты разные, звуки, я это очень люблю, но песен я сейчас не пою и в голову ничего не приходит".
Вот почему следующий альбом Федора Чистякова "Когда Проснется Бах" почти целиком инструментальный. Но это уже не Ноль.
К музыке Ноля можно подходить с разных сторон, но как бы там ни было ее самобытность не вызывает сомнений. Ты слышишь эту самобытность, но как ее определить?
Начнем сначала. "Музыка Драчевых Напильников", записанная на студии Тропилло еще 17-летним Федяко в 1986-м - первый тинейджерский опыт записи магнитооальбома, вдохновленного, подобными же опытами таких многоопытных коллег как Виктор Цой и Майк с своим Зоопарком. Ноль играет как дворовая команда, хотя федин баян кое-где выдает что-то интересное. Но главное, что молодая группа уже избавилась от аквариумного наваждения тех лет и в своем искусстве пытается быть ближе к реалиям жизни нормального человека в возрасте 17 лет. Это искренний альбом, но, к сожалению, больше там нет ничего. Хотя "Инвалид Нулевой Группы" до сих пор звучит сильно, и сам этот найденный образ стал ключевым в формировании фединого Рок-Героя "с ампутированным головным мозгом". Попробуем понять кто же он такой.
Отступим в историю.
В ту пору Культурной Перестройки само слово Ноль носилось в воздухе питерского и московского андеграунда. Кажется, поэтесса Татьяна Щербина затевала какие-то Ноль-акции, или Ноль-поэзию, сейчас не упомнить, да и в статьях многих начитанных умов андеграунда типа М.Трофименкова или С.Добротворского это словечко гуляло изрядно, становясь источником и фундаментом высоких интеллектуальных построений. Фиг с ними с построениями, главное то, что словечко означало что-то очень важное, и не могло где-то и как-то не проявиться, но только что оно означало? Может быть, воздух свободы, который и был тогда атмосферой Питера, может быть, прорыв в какие-то новые сферы, в общем что-то новое, что носилось в воздухе, что многие тогда ощущали и к чему идеально подходило это слово: НОЛЬ.
Однако, к моменту начала активной культурной жизни конца 80-х группа с таким названием существовала уже несколько лет, и в ее лице это слово не просто по-другому зазвучало, оно обрело как бы свою плоть. Инвалид Нулевой Группы Федора Чистякова с его ни на чем не основанном оптимизмом и зарядом дебильной бодрости и был живым воплощением всех дурацких умных телег. Этот герой пел развеселые песни - и был в ту пору живее всех живых.
"Кто здесь против? Я - за!", орал этот Герой, и вот он сам - покалеченный-перекалеченный урод, с пластмассовыми руками и деревянными глазами, этакий человеческий обрубок. И все равно именно он истошнее всех вопил хвалебную песнь этому дерьмовому миру, где его угораздило родиться и где люди добрые могут вбить в твою горе-башку разве что еще один гвоздь.
Я часто проводил параллель между Нолем и Студжис периода Funhouse, и, конечно, и тут и там, все началось с индейцев и трубки мира, с тех увлекательных видений и чувства свободы, которую даром вручает тебе марихуана. Но если тем парням, заигравшихся в индейцев, то есть Игги Попу и его ближайшим соратникам, пришлось сдаваться в местную нарко-реабилитационную клинику в Мичигане (кстати, действие романов Фенимора Купера происходило там неподалеку и тень Чингачгука Великого Змея все еще там бродит), то наша история еще печальнее и горше. Америка - развитая страна и специально для инвалидов-тинейджеров там открыты нарколечебницы. Россия же всега была славна своими тюрьмами. Но до этого мы еще не дошли.
Ноль- не менее историческая группа, чем Студжис, и "едва ли кто-то заметил их достижения". Их достижений в первую очередь два: они первые оформили в роке рабочую эстетику, и они создали совершенно уникальный русский рок, граничащий, на мой взгляд, с фанком. Ко всему прочему, они создали один классический поп-альбом, и другой не менее классический "черный альбом".
Конечно, на концертах по энергетике они были круче, чем на пластинках. Но это основное противоречие русского рока: неумение в записях передать этот уникальный драйв, свойственный каждой группе. Кому удалось записать в нашем роке такую пластинку, которая бы сохранила концертный драйв? И Бурлака и Старцев писали, что "Рок-Н-Ролл Мертв" Аквариума на Радио-Африке, по сравнению с концертной версией Рок-Фестиваля,- просто издевательство. Пожалуй, только "Энергия" Алисы держит тот скоростной кинчевский драйв, да и то ее лучше слушать на чуть убыстренной скорости.
Концерты Ноля в ту пору заряжали совершенно особой энергией. На одном из них вместе с Зоопарком в Ленинградском Цирке все закончилось настоящим куражом, когда отплясывали даже ножки стульев, в то время как Федор с Майком, один разрывая гармошку, другой бия по гитаре, в одну глотку орали бессмертное зоопарковское Буги-Вуги , и даже ныне покойная Нонна Леонидовна Грач, начальник античного отдела Эрмитажа, приведенная на концерт своим сыном Севой, в ту пору менеджером Зоопарка, порывалась принять участие в общем безумии.
Лично для меня это было пиком Ноля: исполнение ими песни Зоопарка "Субботний Вечер", где буги-вуги братается наконец с революционными ритмами Варшавянки и скачет революционная конница во весь опор. Кавер-версия зоопарковского Буги-Вуги в исполнении Ноля и есть для меня одно из чистейших определений питерского панка. То есть вся ебаная Октябрьская Революция состоялась специально для того, чтобы вдохновить Федьку рвануть гармонь и еще раз поднять боевой дух питерских парней. Ура!
Но самой сильной их записью, имевшей тогда хождение, была запись с Ленинградского Рок-фестиваля 1988 года. Все отмечают, что Ноль стал главным открытием этого Фестиваля, и может быть это и был звездный час группы. Розовощекий паренек вышел на сцену, рванул свою гармонь - и душа запела. Все песни с того выступления - и именно в том концертном варианте - самая несомненная классика Ноля. Былиннообразная "Размажорилось Галерище Поганое", совершенно убойная "Коммунальная Квартира", "Доктор Хайдер", "Болты", "Инвалид" - все шедевры. А "Школу Жизни" смело можно заносить в Антологию Русской Народной Песни, если таковую кто-нибудь захочет сделать с умом.
Должен сделать одно попутное и глубоко философское примечание: качество записи убивает музыку. Погоня за качеством записи - это главное заблуждение человечества. Но об этом я как-нибудь напишу подробнее.
В какие-то моменты мне казалось, что таким и должен быть русский панк - бесшабашным, истошным, безбашенным, и что Ноль, может быть, самая самобытная версия русского панка, "до боли родного", как говорили о Владимир-Ильиче. Но панк ли это?
Часто казалось что в Ноле рождается какая-то музыка, которая никак не может обрести свою мощь, вырасти во что-то основательное... Федина разбитная игра на его родном инструменте всегда была интересной, но все равно общему целому чего-то не хватало. И переслушивая все это сейчас, я прихожу к выводу, что самым интересным были в их музыке СИНКОПЫ - то, на чем возрос весь белый фанк. Синкопированный ритм то тут, то там проступает в Ноле, начиная с новорожденного Инвалида Нулевой Груп-ПЫ (именно туда идет тарелка, на Первую, как в фанке), и неудивительно, что Дусер (Александр Воронов, барабанщик суперкласса), отыграв в Ноле около года, стал мастером этих синкоп, вместе с Ай-Ай-Аем развив их в сокрушительный текиловый джаз.
Обращаться с синкопами они умели, но что-то их тормозило. Взять, например, начало "Северного Буги": синкопированный ритм порой оттягивает музыку назад, в то время как должен тащить ее вперед. Ноль врубился в синкопы, но нет так просто тащить эту телегу по аритмичным российским ухабам.
"Только не надо, не надо тормозить", орет Федька, словно спасаясь от чего-то, разгоняя свою телегу, но понимая задним умом, что это уже очень опасная скорость.
И кстати, не зря я приплетал сюда Студжис, потому что именно в Студжис на альбоме FUNHOSE происходит первая смычка белого тяжеляка и черного фанка, из чего впоследствии вырастут такие титаны как Red Hot Chili Peppers, Primus и Rage Against the Machine. Точно так же из Ноля выйдет сокрушительная Текила Джаз и, наверное, масса других мне неизвестных групп, работающих теми же фанковыми приемами.
ВСЕМ СТОЯТЬ КОГДА ИДЕТ РАБОЧИЙ КЛАСС
В каждом петербургском районе есть какой-то свой особенный дух, потому что каждый район для его жителей - это весь мир. Охта, откуда родом Федя Чистяков - очень особое место. Ее фабричные кварталы, тянущиеся по правому берегу Невы, закопченые двухэтажные домики, угрюмые краснокирпичные трубы - это одна Охта. Другая Охта - это сталинские проспекты, совершенно идиотские площади, где не запутаться просто невозможно, парадный сталинский ампир, всегда наводивший на меня тоску. Но дух этого места по-настоящему известен только ее коренному жителю.
По ночам заводские кварталы спят глухим сном, и вот когда можно почувствовать эти вымершие пространства, обитаемые ночными сторожами, которые кипятят чай и смотрят телевизор, и тем особенным духом покоя, запрятанным где-то глубоко-глубоко, который воцаряется в тебе после тяжелой физической работы.
Я не жил в этом районе, но всегда чувствовал его тепло (наверное потому, что пизды там не получал) и отмечал для себя странную похожесть этих мест на те фабричные районы Лондона, что тянутся вдоль Темзы. Те же стены из обожженного красного задымленного кирпича, ощущенье края света. Вымершие индустриальные зоны, где нет никого и ничего, разве что в небе мелькнет серебряная ракета. Вдоль Темзы десятками километров тянутся эти промзоны и нет им ни конца, ни края.
Это рабочие районы, и сегодня они почти те же, что были сто лет назад. Оттуда родом почти все музыканты Ноля, включая Федора, и эта дореволюционная эстетика "парень-с-гармошкой" откуда-то из "Юности Максима", с которой Федя вышел на рок-подмостки, досталась ему в наследство от этих мест.
Искусство рабочего класса... Как странно звучит это сейчас, тем более в статье о современной музыке, отъехавшей, как известно, в космически-кислотные дали, где нет уже ни человеческих лиц, ни полов, ни возрастов. Но что такое рабочая эстетика? Эстетика - это что-то красивое, хороший вкус, какой-то наворот, искусство в духе журнала ПТЮЧ. Но мне, господа, признаться всегда хотелось блевать от такой эстетики.
Кстати, никогда не забуду как блевал один новый русский, выехав из одного валютного кабака у Приморской набережной. Они два раза обгоняли меня, и два раза это Вольво останавливалось, чтобы дать насосу выблеваться. Галстук у него свисал очень элегантно.
Вот видимо то, чем он блевал (я конечно не уточнял, я ехал сзади на велике, и я просто предполагаю чем может блевать насос после посещения дорогого кабака) - и есть суть российской эстетики наших прекрасный дней. А я как критик могу добавить, что именно вот эта мерзкая кашица из икорки, лососей, раков, взорванная смесью Мартини со Смирновской, и есть главный продукт поп-культуры наших дней. Подобно желудку насоса, замешавшему там все прелести заморских и отечественных кухонь и выблевавшему все на тротуар Большого пр-та Васильевского о-ва, культура России отхлебнула попсовых заморских сладостей и выдала свое блээээээээ. Но только в смысле метафизическом, как сказал бы великий Дмитрий Александрович Пригов.
Федька же, как рабочий человек, всегда презирал это быдло. Быдло - это метафизическая величина, в которой подзастряла матушка-Россия. И в фединых песнях это презрение именно сегодня звучит как надо!
если б из задницы сыпались деньги
я бы ездил на такси без штанов
мне платить - мне выходить
и мой ответ был всегда бы таков
эй водитель - подставьте ладошки
раз, два, три - прррррррррр
вот вам трешка
Смешно, но тогда "такси" еще было неким символом жизни хай-фай. Вот и шуткует Дядя Федор, в общем-то беззлобно, потому что чего злиться-то на убогих? Вот пернуть в качестве аргумента - самое милое дело.
Но иногда Федька-былинный герой по отношению к этому быдлу становится просто кровожаден как Соловей-Разбойник:
дети сытые толстых родителей
ворон выклюет черные глазоньки
"Мажорище".
Не появлялось еще на земле русской более раздолбайского протеста против тех дел проклятущих, которые на земле вершит золотой телец. Федя, что называется, разоряется на всю ивановскую. И именно сегодня, когда мы знаем как из-за этих денежек погибли тысячи русских мальчиков и тысячи мирных жителей Чечни, песенка эта звучит бальзамом по сердцу и хочется ее крутить сразу на всех радиостанциях круглые сутки:
пускай денежки текут рекою мутною
пускай мутною, черною да грязною
хоть бы слезы в три ручья - было б толку ли
сняли рвань - теперь на всех рубахи новые
только в баню забыли сходить Дядя Федор - личность абсолютно уникальная в русской культуре песнопения. Пожалуй, более прямого угловатого, расхристанного и забористого текста не было еще в русской поэзии.
злые люди в туалетах бьются о стульчак
и корявыми руками дергают рычаг
нет воды и нету света
нет здесь ничего
ходят съемщики как тени
а кругом темно
Клокочет и кипит волчая нора
это коммунальная квартира
Или вот эротическая эстетика Федора: высший класс.
Кажется, на Фестивале 1988 года ему запретили петь "Легкую Эротику", которая "капает из ротика и стекает по животику".
Да, иногда его Герой становится ужасно похотливым полудебильным тинейджером. В других песнях Федор вполне резонно сравнивает половой акт с заводскими процессами и орет дурным голосом: "Ба-ба-лты Вперед - Ббб-алты Назад", прифанковывая свои словечки.
Согласитесь: в этом дебилизме есть столько правды, что всю ее эстетикой не вычерпаешь. Но Федька не порнограф, Федька лирик, иногда ударяющийся в дебилизм.
Но как бы там ни было, это настоящая рабочая эротическая эстетика, развиваемая сейчас многими панк-группами Санкт-Петербурга. В ней есть тот невыдуманный примитив, ставящий невидимый знак равенства между сексуальными и заводскими процессами, который и составляет ее очарование. Смотрите: я расставляю по-своему знаки препинания и получается Владимир Маяковкий, очищенный от пошлятины:
Болты
вперед
ба-бал-ты назад
с тобою я такой работе
очень рад
вперед болты - назад болты
ты - я
я и ты
На самом деле гений Чистякова доходит до этого сам, хотя может быть его заставляли учить наизусть Маяковского, но по-моему в 10 классе уже не учат ничего, так как болт забиваешь на все. Повторена сама ритмика Маяковского, которая встроена в фанковые ритмы. Но Маяковский его пролетарского периода был выморочен и пуст: это была попытка служения государственным идолам под каблучком лакомой до денежек и чекистов Лилички Брик. Федька круче, потому что это его родное.
Но грубость не всегда доминирует у Феди - и послушайте какая отчаянная нежность проступает в "Нам Не Место В Этом Мире". Записана она на "Сказках" совершенно погано, потому что сама песенка-то нежнейшая, а музыканты на записи, видимо, оттягивались, анашой баловались - и убили песенку некоторой дебиловатостью, напустив туда каких-то совершенно посторонних звуков. Но какое точное описание любовных процессов, иначе космических метаморфоз:
а вчера нам было так плохо
а теперь - хорошо
Конечно, я сознаюсь, что был фаном этой группы. Критик должен быть фаном всех групп - иначе не фига о них писать. Это несчастье случилось со мной в Пицунде в 1988, когда некто Юлечка притащила в наш лагерь, стоявший во втором или в третьем ущелье, кассету с двумя Фестивалями Ноля - 1987 и 1988 года. Юлечка была одной из той армии почитательниц фединого таланта, которые невзначай могли обронить признание, как "он увез меня после концерта" и так далее. Ходила она с длинной тонкой косичкой, сознание ее было свободно, и на плече ее как правило восседала белая крыса. Буржуазный Помидор называл ее грязной тинейджеркой и старался отгонять от нашего лагеря, но мне она нравилась, и я ей был благодарен за то, что она подсадила меня на Ноль, и я открыл для себя еще одного поэта. Ноль я слушал круглосуточно, доставая всех соседей, и, конечно, особо выдающиеся федины фразы летали в воздухе.
Ноль так и остался для меня саундтреком к тем счастливым временам, когда рекою мутною лилась грузинская чача, кавказское море что-то нашептывало именно тебе, да и девчонки были как-то понятней. Я только-только вернулся из армии и Ленинградский Рок-клуб был для меня чем-то вроде светила небесного. Но дело, конечно, в том, что Ноль был нашим искусством, и я гордился тем, что есть человек, который может спеть такое, чего ты еще не слышал, что и наше время может кое-что сказать о себе.
Д И С К О Г Р А Ф И Я
Подобно таким пионерам рока, как the Doors, the Stooges, Sex Pistols или Nirvana, прошедшим путь саморазрушения и оставившим потрясающие свидетельства этого уникального опыта, который ставит над собой человек во имя искусства, Ноль с неумолимой логикой прошли этот же путь. Этот путь вовсе не является синонимом рок-творчества, и мы знаем много счастливых и благополучных коллективов, но Нолю выпала именно эту судьба: дойти до некоего предела, чтобы оттуда сказать что-то такое, что не каждый захочет выслушать. Особенно если удача сопутствует ему в работе и личной жизни.
Но история каждой группы - ее альбомы, и, только опираясь на них и опуская личные подробности, мы можем говорить об этом опыте. Уже упомянув "Музыку Драчевых Напильников", скажем бегло о "Сказках" (1989) и "Северном Буги" (1990) , чтобы перейти к главному.
Второй альбом группы писался долго и безалаберно, что не могло не отразиться на результате. В ту пору ребята еще не овладели студийной техникой, и запоротыми оказались многие вещи. Особенно никакой этот альбом на своем виниловом носителе, изготовленном фирмой Мелодия, убившем весь драйв.
Но в целом я уже почти все сказал об этих пластинках: те сложные ритмические структуры, которые пытались играть ребята, можно назвать тяжелым рождением этакого косолапого русского фанка, составляющего главное очарование этих альбомов.
Хотя "Сказка о Колбаске" дает некоторое представление о концертных куражах публики, все-таки кураж был разухабистей.
И наиболее интересны там как раз те вещи, которые не попали на пластинку Мелодии - "Коммунальная Квартира", "Болты" и "Доктор Хайдер".
"Северное Буги" делает громадный шаг вперед в музыкальном смысле, и очень интересны там чисто инструментальные вещи, созданные под несомненным влиянием арт-рока (Брайен Ино и др.). Во многих из них сохраняется здоровая танцевальная основа и федина неостановимая игра на баяне - как раз то, что нужно для таких развеселых танцулек вприсядку.
Не знаю более новаторской для своего времени песни, чем """", потому что, во-первых, это дискотека, а во-вторых - поэзия, и как вместе работают эйсид-хаус и такие слова как "Твоя любит твоя, полюбил моя твоя" (написанные барабанщиком Николсом) передать на бумаге очень сложно. Но они совершенно восхитительны. И под них можно водить хороводы.
Как было сказано в предисловии к "Сказкам", "острые проблемы современной молодежи, такие как наркомания, отчуждение, стрессы, психические расстройства, ведущие в тупик отношения полов, знакомы музыкантам не понаслышке". Но главное, я думаю, это тема абсолютной неприкаянности любящих душ, которым нет места в этом мире. Об этом "Танго", "Мне Не Место в Этом Мире".
"Песня о Безответной Любви к Родине" - бесспорно самый зрелый, самый сделанный альбом Ноля, который без вопросов можно назвать классическим альбомом русского рока. Используя различные поп-клише, Федор и К создает новую русскую поп-музыку, замешивая, скажем, в "Улице Ленина" популярные мелодии танцплощадок, овеивая все духом ретро, ломая голос на кавказский манер и при этом в поэзии оставаясь верным себе до конца. "Улица Ленина" - одна из вершин Ноля, как и почти все остальное, включая "Настоящего Индейца", убийственно грустные "Трамваи", такую странную балладу как "Человек и Кошка".
Однако, наркотики начинают побеждать человека: прозрачные намеки на анашу в конце "Северного Буги", разрастаются в "Песнях" в уже недвусмысленные гимны шишечкам-иголочкам и грибочкам-ягодкам. "Раз гуляю по проспекту, накурившись гашиша, жизнь становится прекрасна и безумно хороша". Гашиш - хорошая штука, и Федька в свои лучшие времена от него кайфовал. Плохо стало тогда, когда только наркотики давали топливо их рок-н-ролльной телеге, которая сама уже катиться не могла. И как честный человек, Федя не мог не восславить то, что давало ему силу в то время.
Таким образом, записав классический поп-альбом, Ноль подходят к своему краю. "Полундра", записанная уже за несколько месяцев до так называемой трагедии Федора Чистякова, - это последний его крик души. Слушать его не так просто, потому что налицо полный крах и деградация, альбом раздражает и нервирует, но - исключая Янку Дягилеву - не появлялось еще в русском роке более трагического черного произведения, исходящего из уст нашего брата. "Все это писал человек, которому на хвост наступили железным ботинком, и он орет от боли как кот" - говорит он сегодня.
Сегодня Федор не может понять что в этом находят исследователи: "все равно как если бы человек мастурбировал у всех на виду, а это все начинают анализировать". Однако, здесь уместно другое слово. Скорее: свернутая крыша - сознание, открытое чему-то такому, что в своем защищенном виде оно не воспринимает.
Я сам одно время в пору невеселую жрал грибы и в буквальном смысле прятался в Грибе от тех мерзостей, которые на тот момент случились в моей жизни. Но зрение становилось только острее, выхода не было и в итоге Гриб провел по нескольким адам: страдания, стыда, биороботов, вампиризма, садо-мазо, отчаяния. Каждый из этих адов абсолютно уникален и кое-какие соответствия им я нашел в "Полундре".
Самые жуткие песни две: "Экологическая" и "Биоробот". "Биоробот", кажется, Федя вынес из того круга грибного ада, когда ты ясно понимаешь что человек - это биологический робот, машина. Ты начинаешь видеть вокруг себя одни машины. "Надо же так ебануться?" Можно и не так. Однако, никогда я не сознавал так ясно в какое дерьмо залез человек, какую мерзоту он развел на этой планете.
Но не было в наше время такого восстания души против машины, против всей грязи, которой человек сумел испоганить место своего обитания. "Побеждена природа, кто побеждал - молодец, в награду за эту угоду, нам в гости несется пиздец", поет он в "Биороботе".
Ничего, телеотсос отсосет немного грязи из твоей души, а потом плюнет туда, показав тебе голую сиську какой-нибудь бляди. И будет прав.
да по какому праву мы глотаем отраву
мы глотаем отраву - они чинят расправу Непонятно, ничего не понятно, не может быть так, потому что если все именно так, то вообще на хуй нужно здесь жить. Естественно, что Федор создает свой гимн суициду в "Экологической". "И я хочу отсюда бежать" - вопит он, и не поверить ему невозможно.
Это болото источает заразу
эти лица покрыты проказой
Это понимание мира как проклятого места, где царствует сатана, и привела Федю в Братство Иеговы. Из "Полундры" нет выхода, каждая песня - род проклятия. И если "Биоробот" - это уже не на шутку зомбирующий герой, движущийся в скованном машинном ритме по гомморящемуся Содому, то в "Пидорасе" Федор в последний раз расписывается в своей беспомощности перед миром и его волчьим законом.
"Последнее зачем было жить - это записать этот альбом. Больше смысла жить не было". И словно в насмешку: "Нам очень хорошо заплатили за"Полундру", миллион, или там сто тысяч, я не помню, помню, что это был целый рюкзак денег, и я бегал туда-сюда, не знал куда их девать, круглыми сутками, потому что бесы уже крутили так, что просто труба".
Какой-то почти былинный сюжет: дурак Федька, одолеваемый бесами, мечется по Первопрестольной с мешком денег, не зная куда их девать.
И борьба с демонами и есть реальное содержание альбома, равно как и сила, в нем заключенная. Рок-герой находится в состоянии "зомби", он охвачен священным безумием. Шаман - это святой дохристианской эры. Федька и есть шаман. Он изначально чист, и, находя в себе болезнь, он показывает ее окружающим. Это не мое дерьмо, это ваше дерьмо, господа.
"Полундра" - это последнее слово гражданина Чистякова как рок-певца (вой и ор), рок-поэта (поэтика свернутой крыши), рок-музыканта (скрежет зубовный). Наслушавшись таких творений впору обзаводиться пулеметом. Альбом получился атомный. "Полундра" поднимает такие вопросы, на которых никогда не будет дан ответ в границах этого мира. Тем более при наличии биороботов на всех главных местах и руководящих постах. Неудивительно, что в этом мире Федора Чистякова подстерегал полный пиздец, о коем он пророчески cпел.
"Эх рок, говнорок, фендер-стратокастер,
я и песни петь могу и ебаться мастер орет Федька, доводя до бешенства саму рок-тематику и зная уже, что игра проиграна. Отвязка на этой песне граничит с жутью, и вот он - шедевр (человек стоит на грани жизни и смерти, и вопиет его душа, а искусствоведению хорошо). Но, пожалуй, "Говнорок" еще самая веселая штучка.
Все-таки все это рок-н-ролл, штука драйвовая. Но альбом завершается словами из дурацкого бородатого анекдота "Революция закончена - теперь дискотека", и они становятся пророческими. Биороботы уже не поймут ни слов, ни музыки, даже драйва. На смену рок-н-роллу приходит эйсид-хаус.
Кислотный Дом.
И добавлю, что не удивительно, что Федор стал одним из адептов братства Свидетелей Иеговы, потому что Православие превратилось в религию для русского быдла, благодарящего бога за то, что тот им от щедрот своих отстегнул Вольво или Мерседес. В общем-то это хорошо, потому что они будут платить этому Богу, чтобы он у них ничего не отбирал, включая жизнь, а мы будем иметь новые церкви и новые храмы. Система, испытанная веками, работает надежно, но есть ли радость в этой церкви? Мы же ищем веселия духа, которому невесело в этом мире, ибо скорбь, страдания и маета телесная давно уже стали нашими спутниками и нет выхода из этой суеты сует. "Нет, и в церкви все не так, все не так, ребята". Куда деваться одинокой душе?
Поэтому я говорю: да святится имя Твое, Иегова, ибо Ты даровал жизнь одной из самых потерянных рок-н-ролльных душ, Ты снова сделал так, что она обрела смысл жить дальше, Ты спас эту душу от помрачения, исцелил ее от недуга и вложил в нее Свой дух. Да святится имя Твое!