Жизнь как спецэффект. Интервью с художником-аниматором Анатолием Туром.
Сперва Бивис и Батхэд делают Америку. Теперь вот Масяня спасает Россию. После они, вероятно, объединятся с
семьей Симпсонов и совместными усилиями перевернут наши представления об анимации как о чем-то игрушечном.
Однажды все эти персонажи окажутся для нас намного реальней своих прообразов и создателей. Они в полной мере
овладели ситуацией. Они выхватывают смысл из слова на лету и пасуют его нам. Правда, для них это не больше
чем игра. Но и для нас это не больше чем «мультики», не так ли? Ведь реальность происходящего на экране
условна. Разве может действительность быть так свободна в трактовке пространства и времени? А может, все дело
в том, что мы недостаточно вкладываем в понятие «мультипликация»? Может быть, из-за нашей ограниченности мы
не способны воспринять анимацию чем-то большим, нежели просто набором синхронизированных со звуком картинок?
По этому поводу мы решили разместить пару статей. Но это на днях, а пока интересно было бы узнать мнение
человека, непосредственно работающего в условиях строгой условности. Это Анатолий Тур, художник-аниматор,
известный в первую очередь своими работами в студии «Пилот». Образ Коллеги и Шефа, клип «Человек и кошка»
группы Ноль, рекламные работы для "Sonу", передача "Тушите Свет". Также он работал арт-директором Венгерской
студии "Варга", был художником постановщиком проектов "Kings Moon", "Piggi Wigg", "Bjorn Bear", а с 2002 года
является арт-директором в московской рекламной фирме "Арт - Бюро".
Internet.ru: Давай, для начала, разберемся в терминологии. Есть мультипликация и есть анимация, в чем
разница?
Анатолий Тур: Это одно и тоже. Просто мультипликация – это наше, русское определение. Оно родилось в
советское время от слова multi – все возможное. То есть, ты делаешь из чего только сможешь. А у них от слова
animal – живое, одушевленное. Во всем мире говорят – animation, и только в России может казаться, что это
что-то другое.
I: Значит ли это, что здесь и сейчас ты мультипликатор?
АТ: Ну, да. Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, и я отвечаю – анимацией, мне приходится потом листов на
пять объяснять, что это такое, а так, сказал – мультяшки делаю – и всем все понятно.
I: А зачем ты этим занимаешься?
АТ: Люблю. Я для себя давно выбрал такой путь. Только так я могу себя реализовать, именно в этом виде
искусства есть то многообразие, которое мне требуется: здесь и скульптура, и живопись, и история искусств, и
архитектура – здесь есть все. То есть, если ты занимаешься архитектурой, то ты только ей и занимаешься. А,
занимаясь анимацией, можно заниматься всем, даже хочешь ты – не хочешь, а будешь заниматься всем этим.
I: Ну, скажем, при чем здесь архитектура?
АТ: Вот недавно я делал «Руслана и Людмилу». Нужно было придумать замок Черномора. Я его придумал – это
сухое, высохшее море и кусок скалы висит в воздухе, но он прикован цепями, то есть он как бы плавает, но нет
моря. Этот кусок камня, эта глыба и есть замок, а чтобы к нему добраться, нужно взбираться по цепям. Здесь
есть архитектурная идея – нечто перевернутое, внутри лабиринты, ступеньки, спирали по всему периметру. Ты как
архитектор должен продумать, чтобы все было достоверно, и в то же время, чтобы это было интересно для
анимации. Опять же, можно вспомнить «Властелина колец», эпизод, где в устье реки стоят две большие
скульптуры. Это тоже больше архитектура, нежели скульптура, анимация. И все там тоже нарисовано руками: озеро
отдельно, лес отдельно, скульптуры, люди отдельно.
I: А каким боком в твоей жизни появилась реклама?
АТ: Да оно как-то одно из другого выросло.
I: Однако, бытует мнение, что рекламодатель никогда не позволит автору ролика самореализовываться за свои
деньги?
АТ: Неправда. В любой рекламе, которую я делаю, я себя реализовываю на 99%. 1% - тем людям, с которыми я
работаю. Но с кем бы я ни работал, я всегда чувствую, что нужно, и меня заводит то, что нужно. В итоге, я
хочу сделать именно так, как нужно. Работу ведь всегда делает команда, и если кто-то лажает, значит
облажаются в конечном итоге все.
I: Как часто в работе возникают барьеры, и как ты их преодолеваешь?
АТ: Самое большое удовольствие я получаю, когда преодолеваю трудности. Берешь, скажем, проект. Ты еще не
знаешь, что это будет. Ты не знаешь, как это будет. Ты просто берешь его и делаешь, и по ходу, когда ты
начинаешь делать первые шаги, ты понимаешь, что здесь вот барьер – как его сделать, как его победить... как,
как, как... сидишь, мнешь его... ага, вот так! Раз – победил! Здорово, супер! И следующий... А вот глобальные
барьеры... не знаю... Я не думаю, что жизнь – это барьер, что его нужно брать. Скорее это большой спуск, где
ты бежишь, и чем больше ты бежишь – тем больше набираешь скорость, и главное – уметь совладать с этой
скоростью.
I: А если кочки и ямы на пути?
АТ: Это все тренировки, это нормально.
I: А если взять кочки и ямы в конкретной ситуации, в конкретной стране?
АТ: Я вернулся сюда с гордым чувством. Мне гораздо приятнее преодолевать те барьеры и трудности, что есть
здесь, в нашей стране, нежели сидеть там и преодолевать барьеры, которые никому не нужны, они просто
искусственные и нужны только для того, чтоб тебе не жилось чересчур хорошо. Здесь я не вижу для себя
барьеров, зато вижу свои творческие проблемы, которые могу решить только там. Здесь я могу жить никому не
нужный, никто меня не знает, никто меня не видит и мне хорошо. Официально я – БОМЖ. А там - полиция, сразу
куча штампов. Там чувствуешь себя как шарик в подшипнике – за тобой стоит, перед тобой стоит, ни в лево, ни в
право. Было время, когда я работал, а ко мне подходили – все, нельзя больше работать, надо отдыхать... а
здесь я вон по трое суток могу не спать.
I: Получается, что здесь больше свободы для творчества, но меньше возможностей?
АТ: Да. Но даже в такой ситуации каждый способен найти себе больше возможностей за счет знакомых. Я часто
делаю то, что не оплачивается совсем, или то, что совсем никому не нужно. Надо брать и делать – вот, нате!
I: Именно так и было с группой «Ноль»?
АТ: Нет, там все несколько по-другому было. Одни люди хотели сделать свое кино, а мы им предложили сделать
клип, ничего с них не взяв, потому как Чистяков (лидер группы «Ноль» - прим. ред.) тогда еще сидел. Когда мы
сделали клип, его выпустили, и мы устроили презентацию. У него были такие глаза, наверное, он просто не
понял, что это было. Начинала клип делать группа: Слава Ушаков, Олег Кузовков, Игорь Вейштагин, Леша
Алексеев, они все за рубежом сейчас, уехали. А тогда они пришли и сказали, что хотят сделать клип и взять
меня в качестве художника. Я сказал: «Ну, давайте, попробуем». Еще сказали, что есть такой художник Владимир
ЛЮБАРОВ, и что им очень нравятся его картинки, и они хотят, чтобы я сделал все в таком же стиле, все вот
точно так же. Я сказал: «Ну, давайте, попробуем». Нарисовал пять эскизов, принес. И все режиссеры, Кузовков в
один голос: «Так. Все, в рамочку и за деньгами». Потом у них даже драка началась, у кого в какие дни недели в
офисе будут висеть эти эскизы, кто первый возьмет. Я говорю: «Ребята, они мне для работы нужны, я же для
фильма их делал», а они мне: «Еще нарисуешь». Я: «А... а...», и еще нарисовал.
I: А технологические были трудности?
АТ: Да, мало кто тогда так делал, это была новая технология. Это сейчас, нарисовал, отсканировал, в
компьютере покрасил, сделал как живопись, нет проблем, пожалуйста. А тогда это все в ручную делалось. Но в
клипе есть и трехмерные сцены, и совмещение реальной фотографии и рисованной мультипликации, есть пикселяция,
то есть по-кадрово-снятые на фото фрагменты с актером, который печатает на машинке – очень много совмещений,
очень хороший проект.
I: Сколько же ты в общей сложности работаешь как аниматор?
АТ: В Москве я десять лет, столько и работаю. Начал в шестнадцать лет, тогда я взял пластилин и слепил
голову, начал ее анимировать, тут же снял на 8-ми миллиметровую камеру, тут же проявили, взяли и показали
всем, человек 20 было. Всем смешно, всем радостно, всем хорошо. То есть, проводим время - не водку жрем, а
чего-то делаем. Потом я пошел на донецкое телевидение, там начал осваивать другую область анимации, при этом
у меня не было ни камеры, ни пленки, ничего. Какие-то мои кино-опыты на 16 мм. провалились, потому что
качество пленки было плохое, эмульсия поплыла, то есть «Свема» подвела.
I: Сейчас, надо полагать, вся работа ведется на жестком диске. Какими программами пользуешься, и были ли
предложения принять участие в разработке?
АТ: PhotoShop, Adobe After Effect, Image Ready. Из векторных – Flash. Надо было, за месяц освоил.
Программирование? Это интересно, но не моя стезя. Хотя, это проблема одного месяца. Через месяц ты уже
понимаешь, что и как. Все программы типичны - очень быстро учишься. Сел, изучил и сделал. Принять участие в
разработке - с удовольствием!
I: А как ты относишься к ажиотажу вокруг MULT.RU и Масяни?
АТ: Да ни как. Это называется – мертвому припарки. В нашей стране анимация всегда считалась достоинством
интеллекта. У нас всегда, помимо того, как это сделано, было и что сделано. Это было очень важно. А здесь нет
продукта, нет анимации, у нас это называется “шевеляж”. Слышал как-то реплику, что это сделано в пику
американскому тупизму Бивиса и Батхеда, но там – стеб над анимацией, там человек знает как надо делать, но он
не хочет так делать и поэтому он делает такой тупизм. Это другая игра. А эта маленькая глупая девочка не
знает как правильно, она делает как может, ну и пожалуйста, ради бога. Я в свои 16 лет тоже начинал как мог.
И каждый свой шаг в анимации понимал и чувствовал. Кстати, как-то видел самого первого Барта Симпсона, это же
венгр рисовал. Я смотрел ретроспективу – это был кошмар. По рисунку, по графике. Масяня – просто Венера
Милосская, по сравнению с этим. И что из этого вышло? Вышел нормальный коммерческий продукт, привлекли массу
очень хороших художников, вот и получился Барт Симпсон. Привлекались очень дорогие и остроумные сценаристы.
Парень, кторый пишет сценарий для Симпсона, помоему, сейчас самый богатый человек среди сценаристов Америки.
I: Есть ли что-то, что способно заставить тебя снова собрать вещи и уехать?
АТ: Не знаю, наверное, только интерес. Интересные люди, с которыми захотелось бы поработать. Для меня нет
разницы, что там, что здесь. Здесь даже больше нравится. Люди лучше, приятней. Шутки понимают.