Жизнь лидера культовой группы «Ноль» Федора Чистякова похожа на сценарий фильма. Он был одной из главных звезд Ленинградского рок-клуба, зависал в наркотическом угаре, пытался зарезать свою сожительницу, попал в тюрьму, затем в психбольницу. Потом стал «свидетелем Иеговы» и снова собрал-распустил группу «Ноль». Периодически выступал в каких-то клубах с сольными проектами. В 2003 году записал альбом «Ондатр», а потом опять исчез. Стал заниматься технической поддержкой музыкантов, снимал видеоклипы. А в декабре 2009 года с триумфом вернулся на сцену. На прошлой неделе Чистяков дал концерт в одном из московских клубов. Накануне музыкант рассказал Елене Мухаметшиной, что искать идею в роке больше не надо - он теперь нужен для зарабатывания денег.
К - Почему вы снова вернулись на сцену?
Ф - Отвечу вопросом: почему бы нет?
К - Насколько занятие музыкой сочетается с вашей религией?
Ф - В целом нет какого-то запрета на то, чтобы «свидетель Иеговы» был музыкантом. В мире есть прецеденты: например, Джордж Бенсон, выдающийся инструменталист, играет джаз.
К - Многое изменилось за те годы, что вы не выступали?
Ф - Я играл в клубе «Б1 Maximum» - до этого я ничего подобного вообще не видел. Когда ты играешь в какой-то пивной - совершенно другое ощущение. Я впервые почувствовал себя на сцене человеком.
К - У вас совсем нет ностальгии по группе «Ноль», по временам Ленинградского рок-клуба?
Ф - Если честно - абсолютно никакой. Конечно, там были какие-то незабываемые вещи. Но повторение невозможно. Просто изменилось время. Например, на тот момент мы даже играть-то как следует не умели. Но это было не важно. Тогда можно было и так. Сейчас выросли и требования, и общий уровень музыкантов. Появилось ощущение профессионального достоинства, удовлетворенность процессом.
К - А может так быть, что профессионализма рок набрался, а идею потерял?
Ф - Если кому-то нужны идеи, их надо искать в других местах. Сейчас у музыки другое значение. Во времена Ленинградского рок-клуба для меня, да и вообще для всех нас, понятие «профессионал» было ругательным. Потому что в Советском Союзе профессионалы играли в ресторане. И это были люди, которые очень здорово умели играть - один в один снимать какие-то кавера. Но их творчество не представляло никакой ценности.
В то же время были непрофессионалы, любительские группы - а поначалу весь рок-клуб позиционировался именно так, - которые несли какую-то идею. И да, было принято считать, что зарабатывать деньги на музыке как-то плохо. Но сейчас у нас уже почти 20 лет эпоха капитализма. Есть люди, которые застревают в своем времени, говорят: «Вот я родился, когда думали так. И я до сих пор думаю так». Но если ты хочешь как-то двигаться, то что-то в голове должно меняться. Один из наиболее непростых процессов - осмысление того, как это возможно: работая за деньги, заниматься творчеством. Сейчас я не думаю, что зарабатывать деньги плохо. Человек, который реально работает, заслуживает вознаграждения, не правда ли? Русский рок возник хотя бы из тех же «Битлз», а это была коммерческая группа.
К - Но все равно все вспоминают песни 80-х, песни «непрофессионалов». Почему?
Ф - Просто сейчас такое время. В 80-е годы появилось слово «гласность», стали востребованы поэты, которые глаголом жгли сердца людей. Это было как дождь на иссохшую землю. А сейчас в переулке каждая собака жжет по-черному и все рубят правду-матку. Я прочитал на одном сайте хороший каламбур: «Рубить правду просто, как капусту». Но когда все рубят правду, трудно в этом быть оригинальным. Мне важнее, что своим творчеством я могу вызывать у людей хорошие эмоции.
К - На ваших концертах люди хотят услышать «Иду, курю», а вы, говорят, ее больше не играете. Это так?
Ф - Песни из репертуара группы «Ноль» исполняются, и их список постепенно растет. И на последних концертах было добавлено несколько номеров. Но если говорить о песне «Иду, курю», она о группе «Ноль» никакого представления не дает и никакой особой правды не несет. Это совершенно пустая песня. И если я ее не исполняю, это не делает проект ущербным.
К - Так эта же песня приносит радость, о которой вы говорите.
Ф - Представьте себе, что кто-то из ваших родственников подсел на иглу, приходит и говорит: «Дай мне денег на дозу. Если ты мне их дашь, то мне станет хорошо». Разве вы ему дадите? Здесь примерно та же ситуация. Да, дарить людям радость, но какой ценой? Точно не ценой полнейшего пренебрежения принципами. Песню «Иду, курю» люди любят, но я сейчас считаю, что курить вредно, тем более гашиш. Как я смогу исполнять эту песню с чистой совестью, если я сам же это не одобряю?
К - А вы следите за современной музыкой?
Ф - У меня нет особо времени интересоваться музыкой и нет потребности в этом. Потому что я все равно возвращаюсь в золотой фонд, который я когда-то прослушал. Сейчас купил сборник группы Genesis, захотелось что-то обновить. Кроме того, все новое растет из старого. Поэтому перспективнее искать новое не в рок-музыке, а где-то в другом месте.
К - Вы ищете?
Ф - Да нет, и этим не занимаюсь. Есть анекдот: идет человек по переходу, и справа от него играет отличный гитарист, а слева - чукча на длинной палке с двумя струнами. Прохожий подходит к чукче: «Чего ж ты тут рядом с ним встал? Вон как он играет». А тот отвечает: «Он еще молодой, еще не нашел свою ноту». Так вот я уже нашел свою ноту. И мне уже что-то искать и не нужно, и не хочется, потому что я себя естественно чувствую в том, что уже сформировалось.
К - Новые песни пишете?
Ф - Да, у меня накапливается некоторый багаж. Просто у меня сейчас нет времени этим заниматься. Но идеи приходят, и я их складываю в чемоданчик, потому что работа над песней заканчивается в студии. Новая пластинка должна прозвучать по-новому. Я не хочу сейчас что-то в спешке делать. В один момент просто возьмусь и сделаю.
К - А на публике сначала опробовать?
Ф - Ну, мне уже не надо этого делать, я причисляю себя к динозаврам. А потом, взять, например, альбом «Ондатр». Если бы какая-то из этих песен была предварительно исполнена на концерте, то она звучала бы совершенно по-другому. Нельзя показывать недоработку, промежуточный вариант. Это может сыграть не в плюс, а в минус. Так что я считаю, что песня должна стать сюрпризом.
К - Почему вы стали выступать с группой «Кафе»? Не было ли идеи собрать музыкантов «Ноля»?
Ф - В последние годы мне доводилось работать с музыкантами, но в качестве обслуживающего персонала. Так я познакомился с музыкантами из питерской группы «Кафе». Я увидел, как они работают, какой у них уровень исполнения. В то время я не планировал возвращаться на сцену, но, когда я созрел, сделал предложение музыкантам группы «Кафе». Что касается «Ноля» - последний созыв группы был в 1998 году. Получилось не очень удачно. Я был внутренне не готов. Все-таки «Ноль» - это уже сформировавшаяся идея, которая подавляет своей массивностью и догматизмом.
К - В какой-то рецензии на ваш концерт написано, что Чистяков играет роль самого себя 1989 года. Вы согласны с такой оценкой?
Ф - Да. Я специально на ту часть программы, где исполнялись старые песни, надевал тельняшку, треники - то, в чем меня привыкли видеть тогда.
К - А зрители сильно изменились?
Ф - Вы меня методично подталкиваете к ностальгии - еще раз скажу: у меня ее нет. Я не сравниваю то, что происходит сейчас, с тем, что было. Я рад, что новый проект получился успешным. Я исполняю старые песни, но проект новый, и люди другие. И меня это все другое и радует.
К - Старое название не хотели использовать?
Ф - Группа «Ноль» - это определенные люди. Как показывает опыт, выступать под брендом «Федор Чистяков» тоже можно. С одной стороны, он раскручен, с другой - показывает, что это новый проект.
Елена Мухаметшина
опубликовано в журнале "Русский Newsweek" №6 (275)
http://www.runewsweek.ru/culture/32342/