Неподдельный интерес возбуждает биография Федора Чистякова. В 1992 году он напал на свою подругу Ирину Линник с ножом, мотивировав свой поступок тем, что она ведьма. «Аргумент», ? подумалось мне. Потом заключение в питерских «Крестах», психбольница, приход в Свидетели Иеговы. Страшной повеяло экзотикой, и я пошла на концерт бывшего солиста группы «Ноль».
Выдался жаркий денек. Народ радостно поет под палящим солнцем Багдада – сегодня праздник, День рождения умершего. Девочки и дяди с блестящими пуговицами в торжественной церемонии идут целовать полено.
Я очнулась и увидела на сцене рассказчика, аэда Федора Чистякова в солнечных очках вокруг участников петербургской рок-группы «Кафе». Вспомнилось, что сейчас 10 сентября и все мы «Главклубе» на концерте.
Струнные закончили вить арабский мотив ? и все провалилось в новое повествование сказителя про избавителя от мук доктора Хайдера. Под рок-н-рольную тему баяна по равнине ехал тихий поезд, а в нем пианисты, машинисты и кочегары разгоняли тоску, играя в домино. Мучил голод. И как-то странно все вдруг вспомнили про доктора Хайдера, который в этот трудный час снова начал есть.
Одни из символов питерского рока 90-х опять на мгновение зафиксировались в сознании. Федор Чистяков, возможно один из тех, кто «наполовину матросы, немного индейцы, чуть-чуть ковбои» запел про баркас, потерявшийся в космосе одиночества ? большом и диком море.
На шхуне, пропитанной солью, в ресторане сидят кочегары и танцовщицы, ожидая, что судно взорвется. Да и, впрочем, не так уж это и то, что капитан ? маньяк, важно. На «корабле уродов» ревут и плюются кровью, хотя совсем и ничего, что Верещагин уходит с баркаса.
Пряная музыка переливалась от кавказских напевов к цыганско-балканским, а потом к року и кантри. От пьяниссимо до фортиссимо. Публика то зачарованно качалась, то билась в твистовых конвульсиях, а то барышни, взобравшись на плечи кавалеров, радостно повизгивали.
Пришло на ум, что, в конце концов, кто-то должен сойти с ума. Так и было. Люди стали вопить: «Я забываю, я начинаю забывать». И совсем очевидное: «Жил-был цикорий. Маленький цикорий. Но он сошел с ума».
Со сцены призвали «Люди, одумайтесь, вы все сошли с ума!», когда я поняла, что самая приятная цель искусства сегодня вечером достигнута. Пресловутый катарсис наступил ? и теперь, скинув старую кожу можно идти домой. Налегке.
Галина Борисова
опубликовано на сайте MUSECUBE
http://musecube.org/?p=160419