Интервью Федора Чистякова Алексею Лушникову (расшифровка эфира передачи "Cиние страницы")
- Уважаемые телезрители, мы продолжаем эту трогательную экскурсию по человеческим судьбам. Федор Чистяков у нас в студии, лидер группы Ноль, он же гитарист, музыкант, рок-музыкант, баянист. Ну вот наверно, многие могут складываться эпитеты в направлении деятельности. Федор, как вы ощущаете себя в 21 веке, хочется спросить, ну все-таки рок музыка - это из 20 века, а как в 21 веке?
- Я неплохо себя ощущаю.
- Есть какое-то ощущение нового времени? Я имею ввиду не только может быть с точки зрения рок музыки, с точки зрения эстетики есть такое ощущение нового времени?
- Да, конечно, безусловно.
- Хороший ответ, зачет. Федор, вот давайте немножко вот в то время, когда все только начиналось. Ведь с 8 лет у вас такое движение в жизнь, в 8 лет вы начали заниматься музыкой? Вы помните этот период?
- Относительно.
- Хорошо, мы будем рассчитывать, что у нас будут более емкие ответы. А как это происходило? Как все-таки пришли вы к музыке? В какой момент, это родители, это какая-то среда обитания сподвигла?
- На самом деле, трудно сказать. Мои родители не были музыкантами, помню, как-то в школе я увидел, что есть возможность записаться в кружок по классу баяна, попросил меня записать в этот кружок. Вот так, собственно говоря, это началось.
- А потом музыкальная школа?
- Да, потом музыкальная школа.
- То есть ты профессиональный рок-музыкант, получается?
- Вообще многие рок-музыканты - это хорошие музыканты.
- Это правильно. Давайте посмотрим сейчас фрагмент, нарезку с концерта. Он называется «Концерт на улице Ленина 20 лет спустя»
(идет видеофрагмент «Концерта на улице Ленина 20 лет спустя» )
- Посмотрели эту симпатичную нарезочку. Федор, как все-таки у вас ощущение от своего первого концерта? Вы его помните? Не тот концерт, который в музыкальной школе, а вот, взрослый.
- Трудно сказать, какой там первый у нас был.
- То есть череда первых?
- Да это было несколько… попыток выступать. Если говорить о том, что потом называлось группой «Ноль», то начало этой истории, первый концерт состоялся на репетиционной точке, где репетировали такие группы как «Телевизор», «Опасные соседи». У них был такой хороший домик на Московском проспекте, отдельный, в котором была аппаратура, там можно было играть, но главное, там могло поместиться человек пятьдесят точно. И там состоялся первый концерт.
- Но не за деньги еще?
- Нет, это был концерт не за деньги.
- Ну это была начало. А движение вперед? Все-таки группа Ноль, и ваше имя, это одно из таких поколенческих событий 90-х годов, начала 90-х. Популярность, которая была, федеральные каналы, которые показывали группу, концерт я помню по какому-то «взрослому» каналу, это все потом куда-то ушло, в новом тысячелетии? Или рок музыка не требует элементов шоу-бизнеса?
- Шоу-бизнес – это очень серьезно. В те годы, в девяностые, как я сейчас думаю, я делал это главным образом, потому что мне это нравилось. Это, конечно, приносило какие-то доходы, большие чем работа на заводе на станке, по тем временам, но я об этом мало думал. Нельзя сказать, что у меня были какие-то цели, чего-то достичь, что я там планомерно двигался к какой-то цели, был, как сейчас принято, бизнес-план, стратегия раскрутки. Ничего не было вообще.
- Андрей Тропилло помог на этом этапе? Вы же дружили, у вас было какое-то общее творчество?
- Да, естественно, потому что мы попали в его студию, опять-таки, случайно. Просто потому что я жил рядом, мы все там жили рядом, и это был Дом пионеров и школьников, где находился кружок «Студия звукозаписи». Мы туда пришли, записались, а уже потом выяснилось, что это за кружок, что в этом кружке записывают. Все это стало ясно потом.
- Все равно. Это было время каких-то определенных надежд и свершений. Все, что задумалась тогда, оно сбылось впоследствии? Какие-то были разочарования в этой дороге?
- Я не знаю. Это наверно у кого как, вообще, потому что многие шли. Если у меня, то всем известно, что это закончилось полным крахом.
– Почему?
- Потому что, как есть известный лозунг «секс, наркотики и рок-н-ролл», тюрьма, психиатрическая больница и все прочее.
- Но все равно, это результат промежуточный. Какая-то своя история жизни она подразумевает какое-то творческое начало. Мы знаем много людей, которые были гениальными, творили нечто гениальное, но будучи, как казалось их современникам, в неадеквате. Ну я уж не буду вспоминать Дали, или еще кого то, но даже в музыке таких людей вполне достаточно, причем в классической музыке и причем в тот период истории, когда о рок музыке вообще никто не знал.
- Мне долгое время вообще ничего не хотелось делать.
- Это до или после?
- После.
– А почему, это какая-то апатия?
- Мне на самом деле не очень хотелось бы об этом говорить, и не потому что это какая-то скрытая тема, а потому что нам формата этой телевизионной передачи не хватит, чтобы все это раскрыть. И опять-таки, каждый человек понимает действительность индивидуально, один видит так, другой иначе, и даже действия других людей мы по-разному толкуем. Нам кажется это правильным или неправильным, они могли как-то по-другому поступить, но мы не знаем, что в сердце человека. Поэтому бессмысленно пытаться это объяснить. Это было так.
- А для себя есть объяснение? Не для публики, не для окружающего мира, а для себя, внутреннее объяснение.
- Ну если коротко, то тот смысл, который я видел во всем этом, то, во что я верил, оно претерпело кризис. Дальше жить было нельзя, верить в это было невозможно. В конце концов, в 80-е года все, может не все, но многие во что-то верили, на что-то надеялись, какие-то идеалы были, и это было использовано, как хорошая добрая честная волна, а потом все это выливалось в то, что дальше надо делать деньги. Дальше надо было просто продолжать играть эту роль. Но на самом деле все это мне уже не нравилось.
-То есть коммерциализация рок-н-ролла, она была как-то в стороне?
- Мне было тяжело в этом, у меня все песни, они такие достаточно болезненные и достаточно серьезные, я не могу их просто гнать напрокат и делать из них какой-то продукт. У меня это не получается.
- Ваши песни – это некая стилистика, некое общение со зрителем, которая занимает вас прямо вот в этот момент, правильно? Песни появляются вследствие каких-то ответов на что-то внешне происходящее.
- Ну и не только в этот момент. Вообще, это общение.
- Здесь надо было все это надо выложить в некую коммерческую стезю, сделать, как мы уже говорили сегодня, бизнес-план и по нему двигаться. Вот это было неприемлемо?
- Да. По сути дела, это были песни, это была музыка… Если кто-то хорошо знаком с творчеством группы Ноль, то каждая песня – это практически саморазрушение. И как можно представить себе такой имидж человека, который поет о саморазрушении и превозносит ценности, которые можно приравнять к самоубийству, и при этом он становится респектабельным, таким очень нормальным, позитивным. Извините, но просто у него такой вот репертуар. Но это уже какое-то мегалицемерие.
- То есть, песня, которая была направлена на разрушение, но разрушение же не человека. А разрушение неких определенных стереотипов, правильно? Которые существуют в бытовом сознании или еще где-то? Это все таки не саморазрушение как разрушение личности, это разрушение некого способа жизни. Или я не прав?
- Я разрушал этот способ жизни и разрушал эту личность абсолютно целенаправленно. Я считал, что я должен как-то так и делать, чтобы это мое творчество, оно должно обязательно реализоваться.
- А не было страха? За себя, что в какой-то момент все будет разрушено?
- Я верил, что будет хорошо. А потом оказалось, что все-таки плохо. Но разрушение все-таки произошло. И вопреки каким-то нелепым ожиданиям, никакого чуда не свершилось. Разрушение – разрушило, что человек посеет, то и пожнет. Собственно говоря, это и произошло.
- Но оно не разрушило же вашу жизнь?
- Оно почти ее разрушило.
- Я все-таки с этим не соглашусь.
- Опять-таки, вам многое неизвестно, а мне хорошо известно, что и как это было. Предлагаю как-то двигаться дальше, потому что на самом деле я был очень близок к смерти, ближе, чем можно себе это представить.
- Но потом все-таки этот период тоже прошел? Вы выжили. Означало ли это, что вы по-другому стали глядеть на мир и по-другому использовать себя в творчестве, извините за этот термин, но тем не менее, использовать себя в творчестве. Появились другие песни, появилась другая музыка. Или это было продолжением того-же.
- Нет, это не было продолжением. Продолжение того же было просто невозможным.
- Иначе это бы была смерть.
- Да.
- Давайте сейчас посмотрим еще один фрагмент. Это «Объективные путешествия», это современное?
- Да, современное
- У меня записано, что это что-то из недавнего, да, Федор?
- Да, из недавнего.
(идет видео программы "Объективные путешествия")
- Я понимаю, это какая-то заставка. Уже нового взгляда на жизнь, уже какой-то позитив пошел.
- На самом деле без каких-либо объяснений будет абсолютно непонятно, что это такое. Последние годы я занимался видеопроизводством, посвятил этому очень много времени и сил, также мне повезло с тем, что мне удалось попутешествовать, и попутешествовать с видеокамерой, и захотелось сделать ряд видеосюжетов о путешествиях. Однако даже в Ютюбе сложно выкладывать видео, которое содержит какую-то защищаемую и охраняемую музыку. А найти хорошую музыку для видео, для такого очень важно. А где ее взять – непонятно, поэтому возникла мысль написать ему самому. Мне очень нравится такой композитор норвежский Уэстин Севак, это, на мой взгляд, прекраснейшая музыка для фильмов о природе, просто вливает какую-то массу вдохновения. И я уже давно познакомился и сотрудничал с таким композитором, как Владимир Федоров. Мы вместе что-то сделали вот по этим саундтрекам к фильмам. Практически во всех последних альбомах он каким-то образом принимал участие, но он тоже сам пишет очень хорошую музыку, интересные произведения, и я предложил ему такое совместное сотрудничество, его эту музыку немножечко переделывать и переаранжировывать для того, чтобы она была таким хорошим сопровождением. А вот это, собственно говоря, то, что вы видели, это своего рода такая не знаю заставка сериала или телепередачи. Объективные путешествия, как такая рубрика. И тоже, у него была песня, собственно говоря, эта фонограмма, там совсем другой текст был. В общем, я немножко приложился к этому и мы вместе спели такую заставку к «Объективным путешествиям». Вообще это очень экспериментально, потому что, одновременно это и видео проект, и музыкальный проект. Есть планы, в будущем сделать такой альбом, когда вот этого совместного материала наберется достаточное количество. Ну тоже были вопросы по части того, будет ли вообще этот проект продолжаться, потому что это затратно. Это затратно, но к счастью удалось договориться с одной телекомпанией. Кажется, этот проект будет жить и дальше развиваться. Поэтому дальше будут «Объективные путешествия», и какой-то соответствующий альбом. Такой другой совершенно музыки, это не Ноль и не Федор Чистяков, это что-то совсем другое.
- А концерты, концерты будут?
- Концерты время от времени происходят.
- Это со старыми песнями? Какой репертуар сегодня?
- Вы видели, например, «Концерт на улице Ленина».
- Это все-таки старая история.
- Что-то из старого обязательно исполняется, так же это и новые песни.
- Удивительно конечно. Такая, жизнь покидала здорово, хочется сказать. Но вот радостно, что вот такая новая волна у вас, и мне кажется, что это очень здорово, что вы сейчас такой абсолютно энергичный, с новыми проектами. Это, конечно, признак жизни, чего хочется пожелать вам всячески, потому что даже в самый самый… жизнь продолжается. И это очень здорово, когда талантливые люди творят что-то новое, каким-то образом нас всех направляют в новый мир. Пускай даже через «Объективные путешествия», через старую, забытую музыку. Но я все равно возвращаюсь в конец восьмидесятых, начало девяностых. Группа Ноль, Федор Чистяков это конечно была одна из икон русской рок-музыки, и давайте об этом тоже помнить. Тебе спасибо огромное, надеюсь, что до каких-то новых встреч у нас в студии «Синие страницы».
беседовал Алексей Лушников
расшифровка эфира передачи "Cиние страницы" Выпуск 151