«Эта страна должна называться как-то иначе» Интервью Федора Чистякова и премьера песни «Улица Ленина». Да, той самой, но теперь по-английски
У Чистякова две новости на повестке дня: «Русский рок по-американски» и «Последний из могикан». Первое — концерт в Нью-Йорке с джазовыми звездами. Второе — новый альбом, на котором среди старых и новых песен — «Улица Ленина». Да, та самая, но на этот раз по-английски.
— Как появилась эта запись?
— Около года назад мы с джазовым гитаристом Славой Толстым и еще несколькими музыкантами записали в студии Нью-Йоркского университета четыре песни: «Русский рок-н-ролл», «Ехали по улице трамваи», «Улица Ленина» и «Цикорий». Все четыре — англоязычные версии старых хитов группы «Ноль». Интересно, что «Улица» изначально была написана не в России.
Я сочинил ее во Франции, когда мы ездили туда с «Нолем» на гастроли. Это был чуть ли не первый наш выезд за пределы Союза.
И то, что мы там увидели, нас всех поразило и подавило. Люди улыбаются, хорошо одеты, а мы — как будто из клетки вырвались. И так мне стало тогда больно от этого. Чувство собственной неполноценности было очень острым. А ночью в отеле не спалось, и в голову пришли эти строчки.
— Сейчас много говорят о том, что Советский Союз вернулся, все очень похоже, просто дежавю какое-то. Значит, песня вновь актуальна?
— Да, был момент, когда появилось ощущение, что «совок» возвращается. И можно было бы радоваться, типа — о, мы опять в кассу. Но уже и этот этап пройден, и сейчас все движется в какую-то новую реальность, довольно страшную. Сначала прошлое вернулось в виде фарса, а теперь это уже не фарс, а просто беда какая-то. Песни группы «Ноль», в том числе «Улица», написаны в период перестройки и, на мой взгляд, это все-таки песни надежды, несмотря на то что всем очень непросто жилось. Да, они горькие, но была надежда как минимум. А тот факт, что значительная часть людей сейчас поддерживает возвращение этого кошмара, лишает всякой надежды. Стремление вернуться в СССР несбыточно, нельзя дважды войти в ту же воду. В любом случае Путин и его друзья отменили прежнюю эпоху и открыли новую.
Когда все это кончится, новое поколение будет жить не в постсоветской России, а в постпутинской.
Я даже думаю, что сама страна будет называться как-то иначе, потому что эту надо уже слить, обанкротить и учредить новую, к сожалению, по-другому не выйдет. И в этой новой стране уже не будет иметь значения, хороший Ленин или плохой, это будет вообще неважно. Ленин уже не будет играть никакой роли. Это песня нашего поколения. Поколение уйдет, и песня лишится смысла.
— Но одна фраза в ней точно не устарела и не устареет, мне кажется.
— Да. «Как ненавижу, так и люблю свою родину». Она стала даже более актуальной.
— Какие еще песни появились за последнее время?
— Было начато несколько проектов, я пробовал делать то, пробовал се, были попытки писать песни на русском и их записывать, была вот эта англоязычная запись, но стало понятно, что ни один проект не дойдет до завершения. Мир меняется настолько стремительно, что каждый новый день отменяет предыдущий, все рвется куда-то с бешеной скоростью. И я понял, что пора все это суммировать и издать своеобразный отчет о проделанной работе. Этот альбом-отчет, «Последний из могикан», станет доступен на днях.
Помимо англоязычных туда войдут песни «Лохнесс», «Вата» и собственно «Последний из могикан». Кроме того, я сделал новые версии «Дня рождения умершего», «Песни одноглазого пирата» и записал произведение Баха Sheep may safely graze.
— Ты действительно ощущаешь себя последним из могикан?
— Уже давно. Была же у нас «Песня про настоящего индейца», индейцы — это вообще из моей мифологии. Тема, как ни странно, вполне российская. Может быть, потому что мы тоже чувствуем себя коренными жителями, обреченными на уничтожение и вымирание. Дело ведь не столько в месте, сколько во времени. Есть чувство, что меня, мое поколение перелистнули, как перелистывают страницу, эпоха, в которую мы росли, стала ничем, это дым. Все, нас больше нет. Теперь будет что-то совершенно другое.
— Будет, например, концертная программа «Русский рок по-американски», которую ты анонсировал у себя на сайте. Почему по-американски?
— Потому что русский рок вместе со мной и Славой Толстым будут играть американцы, серьезные джазовые музыканты — скрипач Роб Флэкс (Rob Flax) и контрабасист Макс Ридли (Max Ridley). Давай уточним, что это онлайн-концерт, проводить публичные мероприятия в Нью-Йорке сейчас нельзя, хотя карантин и отменен. Клубы не работают, есть информация, что концерты можно будет играть только осенью. Но и они под вопросом, потому что обещают же еще вторую волну, это вполне реальная перспектива: не успев открыть, все закроют. Флэкс, когда услышал о наших планах, сказал:
«О, эти сумасшедшие русские, они во время пандемии планируют концерты играть».
Но, естественно, мы будем соблюдать меры предосторожности.
А для меня этот концерт важно сыграть еще и вот почему: помимо изоляции, навязанной ковидом, я уже три года изолирован от своей российской аудитории. После того как уехал сюда из-за запрета свидетелей Иеговы. Теперь только онлайн.
— Ну да, ты же фактически невъездной в Россию.
— Въездной. Никто не мешает мне въехать, другое дело, чем это кончится и смогу ли я потом выехать. Поэтому и русский рок по-американски, а не наоборот.
беседовал Ян Шенкман
опубликовано на сайте novayagazeta.ru
https://novayagazeta.ru/articles/2020/06/24/85993-eta-strana-dolzhna-nazyvatsya-kak-to-inache